Девицы слушали его, вытаращив глаза и разинув рты, а он рассказывал о тайном учении спальни хиги и сорока восьми позах, «колокольчиках любви», чудесном действии сушеного, а потом вымоченного морского огурца, жженого тритона, корней лотоса и колец из морских слизняков.
Потом у него село горло, и девицы, основательно переругавшись, кто же останется с Кодаю, решили тянуть жребий. Выиграла рослая блондинка Екатерина — девушка увела его к себе, они легли в постель, но до любви дело так и не дошло. Екатерина стала расспрашивать, Кодаю снова принялся рассказывать, подслушивавшие у дверей девицы забыли о приличиях и набились в комнату, и в конце концов у их кровати собрался весь бордель.
Поутру Кодаю проводили с почетом, просили заходить еще и подарили ему три серебряных рубля, шелковый шейный платок и три фривольные картинки. После этого он часто сюда заглядывал, пил чай с хозяевами, уходил к Екатерине и возвращался с небольшими подарками. Жена полковника Турчанинова шутя говаривала, что теперь наш японский друг в России не пропадет и в случае чего девушки из борделя его прокормят. Кодаю краснел и отмалчивался.
В конце концов его высокопоставленные друзья пустили в ход свои связи, дело тронулось: и вот Кодаю уже идет по коридору Зимнего дворца, потом входит в огромный зал. По бокам от него пышно разодетая знать, впереди, словно череда облаков, прекрасные придворные дамы, а в центре на раззолоченном троне восседает императрица. Важный сановник толкает его в спину: «Что же вы...» — и Кодаю, положив на пол шляпу и трость, направляется вперед. У трона он становится на колени, царица протягивает к нему руку, и он, по местному обычаю, трижды ее лижет — целовать кончики пальцев в Японии не умеют.
Кодаю рассказывает о своих мытарствах, императрица вздыхает: «Бедняжка!» (Он переводит это как «достоин жалости».) Когда он замолкает, царица задумывается. Потом она спрашивает, хочет ли Кодаю вернуться домой, и тот жалобно отвечает: «Да, покорнейше прошу».
И все пришло в движение: ему пожаловали сто пятьдесят золотых, медаль, бриллиантовую табакерку и часы. Лаксман за великодушие получил монаршую благодарность и дорогой бриллиантовый перстень.
Узнав, что Кодаю уезжает, петербургские друзья засыпали его подарками. Сейчас на допросе он перечисляет их один за другим, а японские чиновники записывают, удивляясь щедрости северных варваров. Кодаю получил микроскоп и множество разной посуды, шарфы, шубу и шапку, дорогие курительные трубки, мешки с пирожками, груды копченых индеек и вареных кур. Девица Екатерина подарила ему вязаные чулки и лекарства в дорогу — для того чтобы все это увезти, понадобилась подвода.
