«Ну ладно, — отреагировал тогда Илья без особого энтузиазма». Мы записали песню в Германии. И в результате Илья обиделся, что занял двенадцатое место. Я тоже расстроился: брел ночью по Копенгагену, сорвал с шеи свой розовый галстук и в сердцах швырнул в урну. С тех пор розовый цвет для меня несчастливый.
Ровно через одиннадцать дней после конкурса Лагутенко прислал мне сухое письмо: «Мы больше не работаем вместе». Группа должна была сто восемьдесят одну тысячу долларов, но самое главное, что двадцать из них занимала моя мама — на рекламу концерта в «Олимпийском».
— Вот эти деньги отдай, пожалуйста, — сказал я.
И получил ответ:
— Я ничего не знаю, до свидания.
Такое отношение к моим близким я простить Илье не смог. Тем более что мою маму он знал с детства. А его мама потом еще заявилась ко мне домой и забрала все награды «Мумий Тролля».
И после этого Лагутенко со мной еще и не здоровается! Однажды продефилировал мимо под руку с мамой — оба на меня даже не взглянули, мое приветствие повисло в воздухе... А в 2002 году я по билету пришел на его концерт в Киеве, так ко мне сразу обратился охранник и, дико извиняясь, сообщил: «Вас попросили вывести».
Отстаивать соавторство восьми песен из репертуара «Мумий Тролля» взялась только моя супруга Настя. И добилась высокой чести: Российское авторское общество теперь каждый год перечисляет мне за них около пяти тысяч рублей. Я ведь с Лагутенко даже контрактов никаких не заключал. Потому что воспринимал его не столько как артиста, а в первую очередь как друга: мы же когда-то переписывались в армии, мечтали вырасти и стать знаменитыми, отмечали на карте мира флажками географию будущих гастрольных туров. И в результате всего добились! Но что в остатке? Сухие цифры и детские обиды: кто кого кинул, кто кого подставил. Такой вот шоу-бизнес...
Впрочем, я не жалуюсь на жизнь: редкому продюсеру выпадает удача раскрутить двух гениальных артистов. А мне повезло и в третий раз — в 2004 году из Самары ко мне приехали два юных рыжеволосых мальчика, которые вскоре стали известны как «Братья Грим». Вскочили на подножку уходящего поезда рокопопса.
Я продолжал искать талантливых людей — прослушивал по четыре-пять кассет в день. И наконец уловил это легкое и невинное настроение: «Хлопай ресницами и взлетай». Может, и не обратил бы на них особого внимания, но моя супруга вдруг сказала: «У меня эта песня из головы не идет». При встрече я увидел двух одинаковых внешне и абсолютно разных по характеру людей. Костя — «колбасник», которому все равно, что продавать. Боря — гений, творческая личность со своими тараканами, мечущимися в голове. Они друг друга дополняли, но ужиться не смогли. Это потом я выяснил, что их отец хвалил Костю и принижал Борю, чувствуя, что он не такой, как все. И это соревнование между братьями осталось навсегда.
Добавить строчку про Кустурицу во второй хит «Братьев Грим» предложил я — у ребят была песня только «про мокрую курицу». Мне же захотелось ее немного окультурить: «И ты после фильма Кустурицы шагаешь босиком по улице...» «А кто это?» — спросили «гримы». Пришлось им фильм показывать. Я-то раскручивал проект для девочек, а выяснилось, что не совсем правильно выбрал целевую аудиторию. Мне хотелось, чтобы для одной песни в голосе у Бори появилась сексуальность, и я просто пригласил юную симпатичную девочку в студию, чтобы он пел для нее. Пришла, села, смотрит... И — не срабатывает! Хотя чувственность в голосе появилась, Боря догадался, что я хочу от него чего-то большего.
