Сначала все меня упрекали, что взялся раскручивать девочку на пике кризиса. А в 1999-м только на Земфире мы и выезжали. Конечно, средств по-прежнему было в обрез. Когда приехали в Лондон записывать новый альбом, сняли хостел с двумя железными кроватями, завтракали в «Макдоналдсе»... Мы договорились, что Лагутенко отложит из нашего общего бюджета десять тысяч фунтов на альбом Земфиры и передаст мне их при встрече. Звоню и слышу: «У меня денег нет — маме понадобились». А мы с певицей уже в Лондоне! Земфира обиделась: «Где хочешь теперь ищи». И я за две недели по всей России деньги клянчил, друзья переводили по крупицам. При этом, как и в истории с моей первой любовью, Лагутенко вовсе не чувствовал себя виноватым в том, что подвел меня. На чужие проблемы ему было плевать.
Когда Земфира перекинулась к Насте Калманович, мама Лагутенко снова меня ругала: «Упустил золотую жилу!» Сначала вмешался старший брат Рамазановой, приехавший из Уфы: проверял все чеки, счета... Я показывал: вот, Земфира за все расписывается. А через год сотрудничества мне позвонили и сказали, что теперь ее делами будут заниматься другие люди — Настя Калманович с Шабтаем ее переманили. Пришли на все готовое... Я ответил, что на этот случай мы с Земфирой с самого начала обговорили отступные.
Деньги были небольшие, и на следующий день мне привезли нужную сумму. К финансовым вопросам Земфира относилась очень аккуратно — это редкая порядочность в нашем жестоком мире. Но ее уход я, конечно, переживал... Примерно так же, как переезд моего старшего сына в другую страну: был рядом и вот уже нет — у него своя жизнь. Но это не значит, что мы не будем видеться. И с Земфирой мы никогда не переставали общаться.
Последний раз в декабре прошлого года Земфира попросила открыть для нее интернет-магазин. И я увидел, что ее альбомы на виниле покупают во всем мире. В январе 2015-го у меня состоялся второй в моей жизни разговор с мамой певицы, а в марте я неожиданно услышал, что ее не стало. Послал сообщение с соболезнованиями, но ответа не получил. Потом мне позвонили и сказали, что интернет-магазин Земфире больше не нужен. В сложные моменты жизни она всегда уходила в себя, не нагружала других людей своими переживаниями...
А после разрыва с Лагутенко в 2001 году я еще шесть лет выплачивал наши общие долги по «Мумий Троллю». Нехорошие люди приходили их из меня выбивать... Илью это нисколько не волновало. Видимо, обиды и подозрения в отношении меня у него копились давно. И еще мама капала на мозги: «Он тратит наши деньги на других артистов!» А мы еле-еле справлялись с долгами. Нас постоянно ставили на бабки, и виноват в этом, конечно, оказывался продюсер. Как-то случайно я узнал, что концерт продают в два раза дороже, чем обещали нам...
Потом мы попали с залом в «Олимпийском». У меня попросили дать триста билетов для ветеранов чеченской войны, а охранники прокатали их на входе раз шесть... Этих полутора тысяч человек как раз не хватило, чтобы окупить зал. Я опять получал «подзатыльники» от мамы Лагутенко.
Последней каплей стало «Евровидение», куда Илья и ехать-то особенно не хотел. Шестого февраля мне позвонил Константин Львович Эрнст и говорит: «Ты знаешь, что у меня сегодня день рождения? Я хочу, чтобы ты сделал мне подарок и отправил Лагутенко на «Евровидение».
