Правда, самый первый клип Земфиры на песню «СПИД» мы так и не решились никому показать. Снимать его собирались в Праге, а денег в пик кризиса 1998 года было впритык, так что я не мог поехать и проконтролировать певицу. Мы планировали отправить с ней Илью Лагутенко, который как стилист должен был помочь ей одеться. Но Земфира вдруг заявила: «Я хочу взять своего брата, оденусь сама». Мы пошли у нее на поводу... Ролик получился хороший, только одна проблема — как в нем выглядит Земфира: черные круги вокруг глаз, всклокоченные волосы. Видимо, она показала стилистам фото Ширли Мэнсон из Garbage, но что к лицу одной певице, совсем не идет другой.
Журналисты сразу прозвали Земфиру «Лагутенко в юбке». Увидев ансамбль из кед, платья и гитары, я ей заявил: «Рок не девчачье дело». Земфира обиделась. Я всегда говорил, что Илья — талантливый человек с гениальным вкусом, а Земфира — гениальный человек с отсутствием вкуса как такового. Все хвалили, какое стильное серое пальто Лагутенко надел в клипе «Дельфины», а он откопал его в тачке с уцененным тряпьем на барахолке и приобрел за один фунт. Он всегда это умел. А клипы Земфиры до появления в ее жизни Ренаты Литвиновой мне не нравились. У певицы есть особенность — она как губка впитывает рядом находящегося человека.
Хотя Земфира не была лишена стремления быть сексуальной. Как-то приехала из Уфы и показывает фото, где она стоит в воде по пояс, без купальника:
— Смешная фотка, может, отдадим куда?
— А может, спрячем ее подальше?
Нет, Земфира потрясающе сложена, но зачем же так раскрываться? Мы с ней ругались и мирились постоянно: то она могла дверью хлопнуть, то я игнорировал в отместку ее концерт. На самый первый меня Константин Эрнст просто уговаривал приехать, а я показывал характер. Но в целом взаимопонимание у нас с певицей было такое, что мой юрист даже как-то советовал: «Женись, женись на ней!»
Рамазанова — труженик: встает в шесть утра и каждый день занимается музыкой. Если Земфиру просишь доработать песню, она говорит: «Я тебе лучше новую напишу». А Лагутенко, наоборот, проще доработать. Некоторые композиции он перепевал по тридцать раз, а Земфира спела и отказывается от дубля: «Зачем? Ну хочешь, спою — будет один в один!» Я однажды в этом удостоверился и успокоился.
Однако когда выпустили первый альбом, я дал Земфире бумагу с ручкой и предложил оценить собственное творчество. Она сделала пометки напротив каждой песни: «Румба» — инертный ужас, «Скандал» — нервный ужас, «Непошлое» — жалко песню...» Общая оценка — три и роспись. Так что певица вовсе не была лишена самокритики. Когда записывали альбомы на винил, Земфира сказала: «У меня ничего не осталось — я всегда выкидываю исходники, чтобы начать с чистого листа».
Наступил день, когда я услышал «Ариведерчи» из разбитых «жигулей» и понял: вот она, народная слава! Готовили тур, имя звучало... И я спросил у Земфиры:
— Чего ты ждешь от этого тура в финансовом плане?
— Я хочу купить «москвич», новый.
Я чуть не расплакался! А она натура аскетичная, еще — очень консервативна: ездит на одной модели машины последние пять-шесть лет, поменяла только двигатель.
В детстве я до дыр заслушал пластинку Queen. А в 2004 году Земфира подписала ее для меня у гитариста группы Брайана Мэя, когда они вместе спели на закрытом концерте в Кремле. Она учила песню по обложке моей пластинки — внутри были тексты. И это стало для меня лучшим подтверждением, что я все затеял не зря!
