У нас регулярно столовался мой дядя, пьяница Патрис. И хотя мама его отчитывала за непристойное поведение, отец молча лепил ему бутерброды. Захаживал и какой-то сосед-коммунист, служивший в газете L’Humanite, — то и дело призывал нас принять участие в очередной демонстрации, много говорил о политике и с удовольствием оставался на ужин.
Денег в семье не хватало, но при этом мы всегда были чисто одеты. И у нас даже был телевизор, от которого мы не могли оторваться, радуясь приключениям Зорро и мультяшным дурачкам. Помню, как мы с мамой, взявшись за руки, шли за продуктами к каким-то перекупщикам — о, как же смердело в их магазинах! Она выбирала печень, сердце, потроха — какие-то отходы бойни. Я никогда не понимал, как она из всей этой тухлятины умудрялась делать вкусную еду. Везде на нее косились: всем не нравилось, что она ведет за руку арабского ребенка — в разгар войны это было почти скандалом. Мне ничего нельзя было делать лишнего. Если, например, позволял себе во фруктовой лавке схватить яблоко, как тотчас же получал. Продавец бросал матери: «Скажи своему крысенышу, чтобы ничего здесь не трогал!» Я был совсем малыш, но эти слова почему-то запомнил. Как запомнил и враждебное отношение, злость чужих людей… — это осталось в памяти навсегда. Каждое утро мама провожала меня в школу и встречала, мы шли вдоль улицы Сен-Дени и проституток, на которых я глазел с восхищением. Не понимал, по какой причине такие красивые девушки выстроились в ряд, что они тут делают? И более всего меня удивлял тот факт, что вечером они по-прежнему стояли на своих местах. Однажды я поинтересовался у матери, почему красавицы стоят на тротуаре. Чего ждут? Мама ответила: «У тебя закончились уроки, у девушек работа — вот они пришли на остановку автобуса и ждут, когда он придет и заберет их, чтобы развезти по домам».
Была одна проститутка по имени Лидия, которой мама поручила за небольшую плату водить меня по выходным гулять. О, это были счастливые дни — она приходила к нам во двор, cвистела, мама выводила меня, нарядного, в лаковых ботинках и чистом костюме, отдавала ей. Мы шли с ней то в Ботанический, то в Зоологический сад, то в кинотеатр «Рэкс» на Больших бульварах. Вход туда стоил всего 5 франков, можно было не только посмотреть новый мультик Диснея, но и полакомиться разными вкусностями, которыми торговали кондитерские лавки вдоль подъезда. Это были счастливые дни. Лидия не могла иметь детей, как говорила мать, и я для нее был настоящим маленьким другом. Так продолжалось до тех пор, пока мне не исполнилось десять. Потом Лидия бесследно исчезла, и я так никогда и не узнал куда…
