Дело здорово осложнялось отсутствием у меня российского гражданства. Жила я по визе «культурные связи», и медицинский полис имелся. Увы, очень быстро выяснилось, что полис мой поддельный, компания то ли закрылась, то ли никогда не существовала… Театр в материальной помощи отказал, в больнице разводили руками, мол, никак невозможно оставить вас в стационаре бесплатно... А я умирала!
Единственным выходом оставалось взять у кого-то взаймы. Однако кроме как к малознакомому, но очень симпатичному мне программисту из Москвы обратиться было не к кому. Стыдно — не передать как! До этого звонка, если объективно, мы с Андреем и виделись-то раза три, а сумма требовалась приличная. Позвонила. Андрей сам говорил с главврачом, сам занимался оплатой счетов… Взял мою жизнь в свои руки.
А через полгода я поехала брать в руки его жизнь. Только-только выкарабкалась из своей проблемы, как в марте позвонила мама Андрея, сказала, что у него намечается серьезная операция, и если у меня есть такая возможность… Конечно, примчалась. Неделю просидела в больнице. То ли потому, что мы так много пережили, что приросли друг к другу кожей, то ли действительно оказались родственными душами, но мы остались вместе. Сначала он мне жизнь спас, потом я ему помогла. Никакого конфетно-букетного периода у нас не было. Был разговорно-больничный...
Два года мы с Андреем жили на два города. Виделись редко, но каждый день говорили по телефону. Я по-прежнему дико боялась переезжать в Москву. Думала: мне тридцать три, время ушло, все роли расхватаны, вакансии расписаны. Ну кому я там нужна? Кроме Андрея, конечно, у которого я могла бы сидеть на шее, — он предлагал! Но я не могу ничем не заниматься, просто с ума сходить начинаю. А потом, на свадьбе моих однокурсников, с которыми я работала в театре и которые поженились после десяти лет совместной жизни, я вдруг остро поняла, что надо все бросать и ехать. Потому что если не сделать этого прямо сейчас, то уже не получится никогда. И рванула в Москву поступать в ГИТИС на факультет режиссуры.
Я заканчивала первый курс у Иосифа Леонидовича Райхельгауза. Говорухин как раз ставил в «Школе современной пьесы» спектакль «Па-де-де», и ему понадобился ассистент, который сможет переводить все идеи киномэтра на театральный язык. Все-таки киноязык и язык театра отличаются. Говорухину действительно нужен был помощник, потому что при всем уважении к мэтру через некоторое количество репетиций актеры стали отказываться от этой работы. «Я!» — успела сказать раньше всех. У меня не было какого-то особого отношения к Станиславу Сергеевичу как к режиссеру. Конечно, с детства знала и любила «Место встречи изменить нельзя», в юности обожала «Ассу»... И конечно, я понимала, что Говорухин — легендарная личность!
