Все, что было потом, он помнил плохо. Кажется, клялся всем, что видит по ночам, да частенько и днем призрак Шурочки. Напившись, отправлялся в дальние походы по крутым горным тропам, рискуя свернуть шею. После очередного скандала, учиненного по пьяни, стало ясно: если так пойдет и дальше, его могут просто выдворить с острова. Ждать такого кульбита не стал — сам уехал.
Едва вернувшись в Россию, сразу же кинулся на Новодевичье, к Шуре. А после — в Финляндию, в то самое Ваммельсуу. Купил там кусок земли, начал строить дом. Да не просто дом — дворец... Такой, чтобы с высокой башни можно было разглядеть крышу когда-то приютившей их дачи. Может, бог даст, еще и свяжется заново в этом удивительном месте разорвавшаяся нить его жизни... Только бы уже поскорее. Сил терпеть пожиравшее его одиночество оставалось все меньше. Там, в Финляндии, он и встретил Анну...
Оставшись в спальне одна, Анна Ильинична еще долго неподвижно сидела в кресле. Досада на мужа, больше часа изливавшаяся в злых словах, вдруг иссякла, ушла без следа, оставив после себя только усталость и чувство тоскливой обреченности. Никуда, никуда им друг от друга не деться. Господи, как же она ошиблась, когда далекой весной 1908 года решилась на этот брак.
С Леонидом ее свел Корней Чуковский, давно знавший все Анино семейство и осведомленный о том, что она отлично печатает на машинке: Андреев тогда как раз подыскивал секретаря. Новому знакомому она представилась Матильдой, как представлялась всем знакомым тех лет. Имя было выбрано назло отцу, адвокату Илье Денисевичу. Человек до крайности взбалмошный, он после рождения Аниной младшей сестры заявил жене, что доколе не родит ему сына, всех дочерей он будет крестить именем Анна: «А там разбирайся со своими девчонками как знаешь». И подросшим сестрам, чтобы прекратить путаницу, ничего не оставалось, как выбрать себе имена самостоятельно. Старшая назвалась Матильдой, младшая Викторией, по-домашнему Толей.
Случайное знакомство Матильды с Андреевым оборвалось, едва начавшись. В свои двадцать пять уже прошедшая через скоропалительное замужество с неким присяжным поверенным Карницким и несколько тщательно скрываемых ото всех неудачных романов, она постаралась держаться от сердцееда-писателя подальше. В конце концов ей от него нужна была только работа, а не новые хлопоты.
Что до Леонида, то он некоторое время приударял за Толей, как, впрочем, и за дюжиной других замужних и незамужних дачниц, живших в то лето поблизости, но узнав, что у Виктории есть жених, больной туберкулезом ссыльный социал-демократ, к которому она собирается в Сибирь, благородно оставил ее в покое. Каково же было удивление Матильды, когда в ноябре она вдруг получила от своего случайного знакомого письмо на бланке журнала «Современный мир», содержавшее прямо-таки телеграфные формулировки: «Матильда Ильинична, хотите стать моей женою? Леонид Андреев. Это серьезно как смерть. Пока ни слова сестре».
