На следующий день по случаю юбилея был устроен показной банкет. Туда нас всех пригласили как часть иллюстрации мифа о большой дружной семье. Илзе, как всегда, блистательно играла свою роль, вела застолье, а я, уже зная о ее «добродетельности», не мог на это публичное шоу смотреть без скептической улыбки. Весь вечер, поднимая тосты за своего любимого мужа, Илзе, по-хозяйски приобняв Славу, называла себя «хозяйкой Медной горы». Литературные познания Лиепы, похоже, не шли дальше «Евгения Онегина». Видимо, ей нравилось броское, властное имя, и она не имела понятия, что это один из самых зловещих персонажей Бажова: «Худому с ней встретиться — горе, и доброму — радости мало».
Владислав Паулюс: Это было одно из грустнейших событий в моей жизни. Хоть я и подчинился Илзе, но долго переживал из-за родителей. В результате несчастными оказались все участники этой истории. Илзе вначале с восторгом говорила в своих интервью, какая замечательная у меня семья, какие чудесные мама и папа. А потом она этих «чудесных маму и папу» на порог не пускала. Раньше родители останавливались в отдельном гостевом доме на территории нашей дачи. Илзе это напрягало. Она заявила, что мои родители — неинтеллигентные люди: мол, приезжают к нам без спросу. Родители почувствовали эту напряженность и стали останавливаться у брата. Я старался не скандалить, лавировал, шел на компромисс. А теперь мне кажется, надо было сразу жестко поставить условие: «Это мои родители, скажешь слово — вон дверь на улицу!»
Когда в прошлом году папа умер, я написал об этом помощнице Илзе и ей самой. Звонил Маргарите Ивановне, она принесла соболезнования и сказала хорошие слова. А Илзе даже не прислала эсэмэску с соболезнованием о смерти свекра и дедушки... Но я все равно за нее молюсь и надеюсь, что все лучшее, что в ней есть, возобладает. У меня нет никакого желания мстить и доказывать ее неправоту.
Адвокаты Илзе предложили мне два соглашения. Одно — что я имею право общаться с ребенком раз в месяц два часа в присутствии матери. Но подруга Илзе при нашей личной встрече сказала, что Лиепа настаивает на том, чтобы и этой возможностью я не пользовался. И второе — Илзе предлагала передать мне свои доли собственности в наших двух домах, если я исчезну из их жизни. Такой вот обмен имущества на ребенка. В соглашении был еще один пункт: Илзе хочет поменять фамилию дочери — дать свою. Естественно, я это не принял и подал в суд иск на восстановление моих прав на общение с ребенком. Суд тянется почти год...
Мои родственники и друзья советовали:
— Ты имеешь полное право общаться с Надей.
Но я отвечал:
— Нет, нет, не хочу ничего обострять! Не могу же я ворваться с приставами и вырывать ребенка из рук матери. Она вразумится!
Боялся нанести маленькой дочери травму и ждал от Илзе разумных поступков. Все это время хотел мирного решения, не предпринимал никаких агрессивных шагов, не устраивал слежек, не пытался выкрасть ребенка. Сколько раз я посылал Илзе цветы! Где бы она ни находилась: в Москве, Германии, Англии. Помню, как просил Николая Цискаридзе преподнести в Лондоне после спектакля ей букет от меня. Коля потом рассказал, что Илзе отказалась его принять. Я посылал деньги для Нади, но она их отправляла обратно.
