Готовясь к роли Гурова в отцовской «Даме с собачкой», Алексей Владимирович жил в Комарово безвыездно. В ту пору работа над ролью мало напоминала то, что происходит сейчас, когда артист прямо с поезда или самолета попадает на съемочную площадку, иной раз едва перелистав сценарий. Днями напролет отец с Баталовым обсуждали малейшие детали образа. Алексей Владимирович отрастил «чеховскую» бородку, учился правильно ходить с тростью. С «Дамой...» в биографии отца связана горькая обида, которую он, интроверт по натуре, всю жизнь хранил в глубине души и о которой я лишь догадывался. Оказывается, долгие годы папа пробивал идею экранизации чеховского рассказа, за что удостоился разгромного фельетона в «Крокодиле» под едким названием «Бронебойная дама с собачкой». Когда картина была готова, ей присвоили вторую категорию — была такая система в советском кинематографе. Иными словами, что-то второсортное, некачественное.
В своей нынешней киногруппе я собрал людей, о которых говорю: «Они помнят, как это делалось». Для тех же, кто «не помнит», расскажу, как снимался один из эпизодов «Дамы...», получившей эту пресловутую вторую категорию. Художниками на картине были молодые Исаак Каплан и Белла Маневич, а одним из операторов — легендарный Андрей Николаевич Москвин, работавший до этого с Эйзенштейном и Козинцевым. Прочитав сценарий, он отдал его отцу со словами: «Товару много...» В переводе с лаконичного москвинского (Андрей Николаевич, например, обозначал места будущих осветительных приборов только плевком) это значило: сценарий великоват по метражу. Речь пойдет об эпизоде, когда Гуров с мороза заходит в кондитерскую, где встречает приятелей, которые спрашивают о его курортном романе.
На дворе — конец марта, вот-вот раскроются почки на деревьях, снега нет и в помине... Поэтому огромная площадь у Сытного рынка и прилегающие улицы засыпали солью, имитирующей снег. Была выстроена двухэтажная декорация кондитерской, куда с улицы заходит чеховский герой. На актерах и массовке — натуральные шубы, бобровые шапки и прочее. По улице снуют извозчики на санях, проложили рельсы, по которым ездила настоящая, сохранившаяся на ленфильмовском складе еще с дореволюционных времен конка! Мне, восьмилетнему мальчишке, посчастливилось на ней прокатиться. Потом эта конка бесславно сгнила где-то на задворках студийного филиала в Сосновой Поляне...
К Чехову отец вернулся лишь в 1973-м, приступив к съемкам фильма «Плохой хороший человек» по повести «Дуэль». На роль фон Корена он пригласил Владимира Высоцкого. В первый съемочный день того подвели к отцу в костюме. Он долго смотрел на него, потом оторвал пуговицу на воротнике рубашки и сказал костюмерше: «А теперь вы ее пришейте на длинной нитке, чтобы болталась! И будет понятно, что это одинокий холостяк». Высоцкий был потрясен! Впоследствии Хейфиц предложил ему сыграть роль Бени Крика. Услышав это, Владимир Семенович на моих глазах встал на колени перед отцом на Садовом кольце прямо в мартовскую московскую грязь...
