Маме было тогда всего 24 года, я родился 11 августа 1962 года в парижской клинике Бельведер, в Нейи. Нико не раз пыталась связаться с Делоном, просто чтобы сообщить обо мне. Но тот ей так и не ответил. Знаю, что и мамины родственники, и друзья также старались до него достучаться, но все их послания и звонки словно натыкались на глухую стену. Чуть ли не накануне родов мама посмотрела фильм «Исход» с Полом Ньюменом в главной роли. Его героя по картине звали Ари. Так она решила и меня назвать.
— Но воспитывала вас бабушка?
— Ребенок требует к себе внимания, которое мама не могла мне дать. Все время в поездках, все время на концертах, в турне. Она переживала за меня, понимала, что не справляется со своими родительскими обязанностями. В те годы она получала не так уж много. А если учесть, что мать плотно сидела на героине, то на мое пропитание и воспитание практически ничего не оставалось.
Однажды она решила написать честное письмо матери Делона, с которой дружила когда-то, — Эдит Булонь. Моей бабушке, можно сказать и так. Написала как есть — мол, так и так, родила ребенка от вашего сына (хотя об этом знал уже весь мир!), а теперь с трудом пытаюсь все успеть — жить, работать, воспитывать его. Поводом для письма послужила неприятная история — мне было четыре, когда я запихнул в рот таблетки, которые нашел у нее на столике, и чуть не умер. Странно, что этого не случилось раньше. Я ведь мог и остатки водки из рюмок на столе выпить, и погрызть смешные оранжевые пилюльки, выпавшие из маминой сумки, пока она спала. Через пару недель бабушка, которую это письмо просто потрясло, приехала из Франции прямо в Нью-Йорк и забрала меня к себе. Хотела усыновить официально, но тогда я стал бы братом своего отца, а это было уже полным абсурдом. Тогда она попросила своего мужа Поля Булоня, отчима Делона, усыновить меня в мэрии провинциального городка Бург-ла-Ренн, где они жили. Так у меня легально появилась вторая родная фамилия — Булонь. Первая, по матери, была Паффген. Кстати, настоящий отец Делона, Фабьен Делон, жил на соседней улочке с другой женщиной. Он ушел из семьи, когда моему отцу было 4 года, — именно тогда маленького Алена и отдали в приемную семью.
Излишне говорить, что сам Делон был категорически против всего этого — и моего усыновления, и моей жизни в доме его матери. Наверное, он злился, ведь у Эдит в свое время не нашлось времени его воспитывать, а теперь вот с неба свалился какой-то ребенок, и все носятся с ним как с писаной торбой. Из-за меня он несколько лет не разговаривал со своей матерью. В нашем семейном архиве хранится письмо бабушки тех лет, адресованное ее адвокату, в котором Эдит разъясняет, почему она решила нам помочь: «Когда я увидела малыша Ари, то сразу же приняла его как родного — настолько мальчик был похож на моего сына, вплоть до мелких черт лица, почти неуловимой мимики, которую невозможно спутать.
