Не успели чуть-чуть вместе пожить, как весной у Владика начались поездки по стране. Помню, вернулся из Днепропетровска с огромной корзиной черешни. Дома мне кофточку протягивает: «Наташечка, думаю, тебе подойдет». Ему так приятно было делать мне подарки! О том, как он скучал в разлуке, я читала в его письмах: «Натуля, что за жизнь у меня такая? Все, кто мне дорог, не со мной. Мать там, Сашка и Гита там, ты хоть и рядом, но тоже там, а я здесь...»
Увы, с его любимой собакой Гитой случилась трагедия... Как-то они с другом Митей Виноградовым возвращались после съемок «Встречи на далеком меридиане» из Минска. Верная Гитана, как всегда, была с Владиком. По дороге сделали остановку, вышли покурить, вдруг Гитана рванула из машины и скрылась в ночи. Влад с Митей бегали по полю, звали ее, но все бесполезно — собака словно растворилась в темноте.
Когда Владик вернулся домой один, на нем лица не было. На мои расспросы ответил коротко: «Гитаны нет», только желваки от боли заходили. Казалось, с исчезновением Гитаны какая-то часть его души ушла вместе с нею...
Владик очень трогательно относился к моей собаке, и Карри платила ему ответной любовью. Влетала как вихрь к Дворжецкому на переднее сиденье машины, тащила поводок, как только он звонил в дверь. Кстати, Карри стала звездой экрана, снявшись с Владиком в его последнем фильме «Однокашники».
Знаете, его очень любили дети и животные, а их ведь не обманешь. Помню, Владик в каком-то письме написал, что всегда мечтал стать комендантом острова, где будет жить много детей и животных... А мне так хотелось стать на этом острове его верной Пятницей!
— Дворжецкий делал вам предложение выйти за него замуж?
— Делал, и не раз.
Как-то мы пошли в гости к одной паре, у которой тоже был не первый в их жизни брак. Они были такие счастливые, что и нас заразили. И вот идем от них по мосту у Белорусского вокзала, вдруг Владик останавливается и говорит: «Ну мы-то когда с тобой пойдем? Давай в понедельник?» Я засмеялась: «Ты специально выбрал день, когда в загсе выходной?»
Помню, едем в машине, я говорю: «Тебе надо поехать в санаторий», а Владик объясняет: «Ты же понимаешь, нас не поселят в один номер, и мы, как пионеры, будем бегать друг к другу. Нам решать надо что-то...» Я уклончиво отвечала: «Ну, решим...
потом, потом...» Тогда Владик решил прибегнуть к последнему аргументу: «Вот и мать сказала: скорее женитесь, я вам деньги соберу, а то вы безалаберные, тратите их попусту». Конечно, я хотела за него замуж, но тянула время. Я боялась, что в исполкоме пойдут слухи: мол, сделала своему жениху квартиру и быстренько за него замуж выскочила. Тогда могли приляпать что угодно!
Я ведь действительно помогла Владику вступить в кооператив — собирала бумаги, оформляла документы, ему самому после болезни было трудно ходить по инстанциям. И наконец-то он купил трехкомнатную квартиру.
И хотя периодически мы к теме брака возвращались, чаще сходились на одном: «Какая прелесть, что можно возвращаться домой не потому, что у тебя штамп в паспорте, а потому, что нас тянет друг к другу и нам хорошо вместе!»
А кроме того, для всех мы и так были мужем и женой, все друзья только так и говорили: «О, Дворжецкие приехали!»
Помню на Рождество отправились к приятелям. А Владик обожал гадания. Сжег бумагу и, глубокомысленно глядя на одному ему ведомые узоры, предсказывал хозяевам судьбу. «А нам не погадаешь?» — спросила я. Он ответил: «С нами и так все ясно...» Конечно ясно! Мы жили душа в душу.
Вместе с тем Владик прекрасно понимал состояние своего здоровья и поэтому однажды сказал Зое грустную фразу: «Что я могу дать Наташе, кроме раннего вдовства, долгов и детей?»
Кстати, в долги он влез немалые. Деньги для первого взноса в кооператив нужны были приличные, пришлось занимать у друзей и знакомых.
