Но была, была причина, все та же Мишина неуемная ревность. «У тебя уже есть мой портрет Бодаревского», — отрезала она. «Сравнила Бодаревского с Серовым! — возмутился Миша. — Да кто он такой? Знай себе купчих убогих малюет». «Значит, я и твоя мать — убогие купчихи?» — и Маргарита буквально ткнула его носом в два роскошных полотна, висевших в кабинете. Миша не стал уговаривать жену и переключился на свой парадный портрет. Серов изобразил его дома, на фоне мраморного камина помпейской комнаты.
На полотне Михаил Морозов выглядел одновременно злым, смешным, угрожающим, добродушным, упертым, напыщенным, старым и рыхлым… Маргарита же, к своему ужасу, увидела и другое — глаза у Миши были совсем безумные. То, что она долгие годы хранила в тайне от близких, все страхи и муки ее десятилетнего брака, Серов выставил на всеобщее обозрение.
У человека на портрете, казалось, не было будущего. Он словно на мгновение остановился у самого края, перед тем как сгинуть навсегда. А ведь Мише исполнилось только 32 года. Маргарита припомнила глухие разговоры о том, что многие люди, чью темную сущность Серов отражал на своих полотнах, скоро уходили их жизни… «Прав, прав художник, — со страхом думала она. — Миша стал совсем другим. Разве мог тот увлеченный мальчик с университетским дипломом, ставший приват-доцентом, за одну ночь в Английском клубе проиграть больше миллиона да еще и гордиться этим? Хлудовская порода, дурная кровь пересилила все доброе…»
Миша долго кричал, обещал выкинуть из дома все полотна Серова, пустить его по миру, не заплатить ни копейки за поганую карикатуру.
Маргарита, успокаивая мужа, превзошла себя: «Ты же, как никто, тонко понимаешь живопись, у тебя первая коллекция на всю Москву. Ведь знал, кого приглашал. Он всех так пишет, даже великого князя Сергея Александровича, Мусоргского тоже… И ничего, никаких скандалов. Он всех тиранит и мучает. А ему за это спасибо говорят. Ты же не такой и сам про себя все знаешь». Кого она уговаривала? Мишу или себя? Морозов отомстил Серову по-купечески — заплатил жалкую тысячу рублей, хотя за парадные портреты художник меньше пяти тысяч не брал.
Совершенно случайно Маргарита раскрыла тайну того, кто три года скрывался за подписью «ваш рыцарь». Открыв томик «Второй драматической симфонии», она будто заново перечитывала его письма. Главной героиней, прекрасной дамой, была женщина по имени Сказка, вдохновлявшая поэта Андрея Белого.
Оказалось, что в обществе поэтическое увлечение символиста давно уже не было тайной. И Маргариту за глаза так и называли — Сказкой.
Не прошло и года после скандала с парадным портретом, как Михаил Морозов скончался на руках своей жены во дворце на Смоленском бульваре. С детства, после перенесенной скарлатины, у него осталось хроническое заболевание почек, и тот образ жизни, который он для себя выбрал, был ему категорически противопоказан. Ни профессор Захарьин, ни мировое светило, приглашенное из Берлина, ничем не смогли помочь. «Если бы он мог себя преодолеть, если бы он только мог…» — все повторяла Маргарита ничего не значащие слова, глядя на мертвое лицо мужа. Через десять дней ей исполнилось тридцать лет, а еще через три месяца родилась Маруся, их с Михаилом последний ребенок.
Казалось, что теперь помпезные залы стали еще холоднее, картины на стенах без хозяина выглядели осиротевшими. Каждый день Миша глядел на свою жену с серовского портрета страшными глазами, и у Маргариты путалось в голове. На память приходил Дориан Грей с его мистической смертью. «При чем тут Дориан? — с тоской думала она. — Прочь, прочь из этого каменного склепа с его фантомами!» С сестрой Еленой, расставшейся с мужем, со всеми детьми, нянями и гувернантками госпожа Морозова весной 1904 года уехала в Швейцарию.
Целый год они прожили на берегу Женевского озера — ходили в горы, ездили верхом... 7-летний Мика и девочки стали ее утешением. Со старшим же, Юрой, явно было не все в порядке.
