Она совершенно не собиралась сообщать все эти драгоценные сведения неизвестно откуда взявшемуся американцу. Но отказаться от кофе и булочек, которыми соблазнял ее Джеймс, было выше ее сил: паек все-таки оставался чрезвычайно скудным. А Роример прекрасно знал, что музей Jeu de Paume превращен в склад награбленного искусства, и подозревал, что Роз многое известно.
37-летний улыбчивый американский лейтенант, русый, голубоглазый, являлся на свидания с Роз в свежевыстиранной белой рубашке и отутюженных брюках, на которых, как она заметила, отсутствовал ремень. Через некоторое время они почти совсем обвисли на его исхудавшей фигуре. Роз чувствовала себя неловко в его присутствии, ерзала на стуле и отводила глаза: она не привыкла к мужскому вниманию; мужчины никогда не заглядывали ей в глаза, не подливали галантно кофе и не делали комплиментов прическе.
А она и впрямь подстриглась ради него, стоя в полутемной ванной, затупившимися ножницами, кое-как приспособив сзади крошечное зеркальце. Получилось ужасно, но Джеймс изобразил восторг.
Из того, что он успел рассказать Роз о себе, выходило, что они чуть ли не пара близнецов, родственные души, но именно поэтому упрямая Роз и боялась ему довериться. Слишком уж подозрительно хорошо все это звучит! Джеймс заявил, что для него цель жизни прояснилась после того, как в 1939 году нацисты разграбили Польшу, в частности украли его любимую «Даму с горностаем» Леонардо да Винчи. И тогда он сказал себе: черт возьми, когда такое происходит, пусть кто-нибудь другой сидит в комфортном офисе Музея Метрополитен в Нью- Йорке!
Он служил там куратором отдела средневековой живописи. Надо же: как и она в Лувре в свое время! Словом, в 1943-м Джеймс Роример записался добровольцем в армию союзников — в отдел по спасению памятников культуры и искусства..
— Вы женаты? — не удержалась от вопроса Роз и отвела глаза. И зачем спросила?..
— Да, женат. Моя Кэтрин тоже работает в Метрополитен. Она не хотела, чтобы я ехал на фронт.
Оказалось, дочка Роримера — Энн родилась уже без него. Услышав все это, Роз с облегчением вздохнула: он женат, и слава богу, теперь она точно выкинет из головы этого американца.
— Дорого бы я дал за то, чтобы узнать, куда это зверье отправило наш с вами любимый алтарь ван Эйков!
— снова завел разговор Роример.
Мадемуазель Валлан отпила кофе, закурила сигарету и как можно убедительнее пожала плечами.
На самом-то деле Роз знала, где сейчас находится Гентский алтарь...
Еще два года назад, в августе 1942-го, директор Национальных музеев Франции Жак Жожар получил срочную телеграмму, подписанную Эрнстом Бюхнером и Герингом, а также главой французского коллаборационистского правительства в Виши, о том, что шедевр средневековой живописи — алтарь ван Эйков, перевезенный с началом войны из Бельгии на хранение во Францию, необходимо срочно переправить в Германию по личному требованию фюрера. Конечно же Роз отправилась вместе с Жаком Жожаром в замок По на границе Франции и Испании, где хранился Гентский алтарь.
Ее по-прежнему преследовало чувство, что она таинственным образом связана с ним. После истории с реставратором ее некоторое время мучила обида на Еву, но это глупое ощущение давно исчезло. Сейчас ей хотелось одного: попрощаться с алтарем, как с дорогим человеком, проводить нацистского пленника в путь, из которого, возможно, он никогда больше не вернется на родину. Хотя вспоминалось и предсказание бабки, что укравшего алтарь ван Эйков ждут несчастья, а алтарь все равно вернется домой.
Вместе с Жаком Жожаром они беспомощно стояли у грузовиков, куда нацисты сгружали награбленное. Поскольку Роз отлично понимала, о чем говорит немец, ей удалось подслушать, что алтарь отправится в Баварию, в любимый Гитлером замок Нойшванштайн.
Но рассказать все это Роримеру?
Ну уж нет, она будет держать рот на замке, пока не убедится в его полной надежности!
В один из июньских дней 1944 года Роз вызвал Жак Жожар; он тоже был членом парижского Сопротивления и главой их ячейки.
— Все очень серьезно, Роз. На днях распространили директиву Гитлера: в случае поражения рейха, а также в случае его смерти взорвать все хранилища с произведениями искусства! Не слишком ли ты сурова с этим Роримером? Все еще не доверяешь ему? Только что мне прислали документы от его начальства: он тот, за кого себя выдает, — лейтенант специально сформированного международного отряда союзников по спасению памятников культуры.
Вот, смотри, у меня записаны все их имена и звания; эти ребята сейчас орудуют по всей Европе, они уже много чего спасли. Ты ведь понимаешь: немцы отступают, и сейчас у этого отряда самая напряженная работа!
Роз тоже видела: немцы в ее музее нервничают, суетятся и с недавних пор пакуют для еженедельной отправки в три раза больше картин, чем раньше, безбожно, словно ненужным металлоломом, доверху нагружая ими грузовики. Они явно очень торопятся, видимо понимая, что их время уходит. Однажды Роз узнала, что они собираются загрузить награбленным добром из частных коллекций целый поезд, отправляющийся в Германию. Поскольку участились воздушные налеты англичан и американцев, Роз перепугалась, как бы союзники не разбомбили поезд с сокровищами.
