Так, во время одной из поездок нас с мужем пригласили в Белый дом, я познакомилась с президентом Кеннеди. Он принимал гостей в Овальном кабинете. Рядом сидели Жаклин и пресс-секретарь президента Пьер Сэлинджер. Был уже вечер, пригласили к обеду. Вдруг за дверью раздался детский плач, и Жаклин сказала: «Опять Кэролайн что-то приснилось». Президент вышел в коридор, мы пошли за ним. По полу босиком шла девчушка, размазывая слезы по щекам. Кеннеди взял дочь на руки и жестом предложил идти за ним в детскую. Он уложил девочку в кровать. Мы уже собрались выйти, как он остановил нас, показывая на прикроватный столик. Там стояли матрешка и распятие. «Матрешка — подарок вашего отца, — сказал он мне. — А распятие — папы Иоанна ХХIII».
— Перенесемся в Отечество. По- моему, Никита Сергеевич предпочитал для отдыха родные просторы, а не заграницу.
Вы часто отдыхали вместе с ним?
— Конечно, но об отдыхе главы государства за границей тогда и мысли не допускалось. Никита Сергеевич был очень семейный человек. Даже в еженедельном отдыхе у нас существовал такой порядок, что в воскресенье все собирались на даче. Это был единственный выходной тогда, субботу предлагали тоже сделать нерабочей, но отец сказал: мы не настолько богаты, чтобы могли еще и в субботу отдыхать. Так вот, дети, внуки — все присутствовали. Когда мои и Сергея дети были маленькими, они жили на даче Никиты Сергеевича. Уезжая в отпуск, он приглашал и нас. Я-то всегда старалась подгадать так, чтобы с ним поехать. Обычно отдыхали в Крыму примерно в сентябре. Там под Ялтой был санаторий Совета Министров СССР, прямо на берегу моря, на его территории построили дачу.
В последние годы отец предпочитал Пицунду.
Много плавал, хотя никаких стилей не знал, но воду любил. На всякий случай брал круг, с которым заплывал далеко. Рядом с ним, правда, обычно лодочка с охранником плыла. Смешной случай был как раз в Крыму. Там есть отдельный маленький пляжик у дачи, и вдруг туда из моря вышел человек в очках для подводного плавания и в ластах. Тут, конечно, все засуетились, охрана выскочила, его задержали. Оказалось, что это академик Бруно Понтекорво, замечательный физик, который отдыхал в соседнем санатории и увлекался подводным плаванием. У нас тогда это вообще было в диковинку, но он из Италии привез себе ласты...
Никита Сергеевич любил играть в волейбол, отчасти для поддержания хоть какой-то формы.
Хотя вы знаете по фотографиям, что формы особенной не было. Но тем не менее. А в молодые годы в Огареве играли в городки. Очень увлекались этим делом. Ну и охота, конечно, стендовая стрельба: ни по одной подброшенной тарелочке не промахивался. У отца была любимая «тулка», хотя коллекция исчислялась не одним ружьем, все ему дарили. Потом и он дарил — своему лечащему врачу, моему сыну. Вспоминал охоту на медведя в Румынии. Был какой-то визит, а потом Георгиу-Деж повез его в охотничье хозяйство. Охоту отец любил, но не как истребление зверей, а скорее как возможность побыть на природе. Конечно, не в случае встречи с медведем….
В конце войны у отца появился трофейный магнитофон. Хрущев в то время жил в Киеве, война ушла на запад, и на фронте он уже бывал наездами.
Лучшим отдыхом после работы для него было пойти в сад, окружавший особняк, и записывать пение соловьев, которых там было множество. А потом он прокручивал нам и своим гостям записи, доставляя удовольствие и себе. Чувствовалось и его преклонение перед техническим прогрессом, и сельское тяготение к природе. В сколь поздний час он ни возвращался бы с работы, всегда прогуливался 15—20 минут перед сном.
Как рассказывала моя бабушка Ксения Ивановна, отец с молодости любил читать, увлекался техникой, сам собрал мотоцикл и гонял на нем по поселку, что интересно, состоял в Обществе трезвости. Фотография была его страстью до последних дней жизни.
Когда по выходным мы приезжали к нему на дачу, он обычно просил меня или Алешу читать ему репертуар московских театров.
Чаще всего выбирал МХАТ, хотя иные спектакли видел по многу раз. Приглашал нас с собой в Большой на оперу, а вот на балет соглашался, если танцевала Уланова, или Плисецкая, или кто-то из известных балерин. Кстати, Майя Михайловна стала «выездной» только под личное поручительство Никиты Сергеевича.
— Какие были в семье Хрущевых кулинарные предпочтения?
— На разных этапах по-разному. В последнее время — какие-то болезни уже начинались — повар Анечка спрашивала: «Никита Сергеевич, как вам обед?» А он ей говорил: «Аня, вы же знаете: чем хуже, тем лучше». А вот на Украине, я помню, любил домашнюю колбасу, сало, шкварки, яичницу с салом и поросенка жареного. А так — все по-простому.