На незнакомке было старомодное пальтишко, такие давным-давно не носили в Париже, но берет был надет столь элегантно и шарфик повязан так небрежно, что Бальмен почувствовал — у девушки есть стиль и вкус. И, конечно, не ошибся. Но их с Диором любимую манекенщицу очень быстро увели прямо из-под носа — ее «открыл» и рассмотрел... нет, не великий режиссер, как ей мечталось, а 32-летний барон Хайни Тиссен-Борнемиса. Отпрыск одной из самых богатых европейских семей, Хайни Тиссен унаследовал от отца гигантскую бизнес-империю, включавшую к тому времени корабельные верфи, нефтяные скважины и, помимо всего этого, уникальную коллекцию живописи европейских мастеров XIV—XIX веков. У обаятельного барона в жизни было две страсти — живопись и женщины, и интерес к обеим не иссякал в нем никогда.
Поначалу Нина Дайер, которую он увидел случайно на модном дефиле, показалась ему просто божественно прекрасным экспонатом, которым Хайни, как истинному коллекционеру, захотелось немедленно завладеть. В вечернем платье из голубого атласа и горностаевой накидке, расшитой жемчугом, Нина выглядела истинной богиней, грациозно двигавшейся по подиуму. Взгляд чуть прищуренных зеленых глаз был ленивый и манящий, при этом в манекенщице совершенно не чувствовалось желания понравиться или произвести впечатление, чем отличались остальные модели. Окинув Тиссена по-королевски небрежным взглядом, Нина облизнула губы и прошествовала мимо. В ту же секунду барон решил, что не будет самим собой, если не заполучит эту красотку в свою коллекцию!
…— Известно ли вам, господин барон, что из дома покойной Нины Дайер пропало одно из самых дорогих ее украшений — ожерелье из трех нитей черного таитянского жемчуга? Вам знакомо это украшение бывшей жены?
Следователь внимательно смотрел на барона. Все еще красив, ухожен, вальяжен, хотя русые волосы заметно поредели.
— Разумеется, знакомо, потому что в свое время я сам и подарил его мадемуазель Дайер, — любезно улыбнулся Тиссен. — И после нашего развода жемчуг остался у нее.
— Предположительно, вашу экс-супругу убили именно из-за этого ожерелья, господин барон, — многозначительно поднял белесые брови Аткен.
— Весьма сожалею, мсье. Но кроме этого жемчужного колье я преподнес Нине Дайер еще множество не менее ценных украшений.
Вы подозреваете, что я мог ее убить, чтобы вернуть назад все свои подарки? — саркастически хмыкнул Тиссен.
В свое время, а именно весной 1953 года, Хайни Тиссен был готов на все, чтобы завоевать сердце 23-летней манекенщицы Бальмена и Диора. Он начал приглашать ее на коктейли и всевозможные великосветские пати в качестве красивого эскорта — подобная практика была весьма распространена в среде крупных бизнесменов и ни к чему не обязывала сопровождавших их моделей: всего лишь быть рядом и создавать красивый фон. Барон и сам обожал устраивать пышные приемы во всех своих домах, а их у него было немало — в Париже, Лондоне, Сен-Тропезе, на Ямайке, в Цюрихе… Везде красовались полотна из его знаменитой коллекции живописи, которую Тиссен постоянно приумножал, скупая картины французских импрессионистов и немецких экспрессионистов.
И повсюду за ним теперь следовала Нина. Она умела поддержать разговор, очаровать собеседника смелостью суждений и меткостью языка. Нина и не думала ломаться и разыгрывать из себя недотрогу, когда Тиссен предложил ей стать его любовницей. Безо всякого стеснения она спросила барона в лоб:
— А что я за это получу?
И кто ее может осудить? Она прекрасно знала, что Хайни фантастически богат и собирается использовать ее красоту, ее тело, ум, грацию и талант — Нина была весьма высокого мнения о себе и все еще не теряла надежды, что однажды ее достоинства оценит не бизнесмен и коллекционер, а маститый режиссер. Тиссен в долгу не остался. На День святого Валентина он преподнес любовнице весьма экстравагантный подарок — остров Пелью у берегов Ямайки.
