Флоренс всегда сама ставила вазу со свежими розами на письменный стол президента в Овальном кабинете. Когда она заболевала, приносить свежие цветы поручалось прислуге. Это были розы особого редкого сорта, из сада Белого дома. В тот же день последовал звонок от мистера Минса с коротким сообщением: «Нэн Бриттон в Белом доме». Было воскресное утро, президентскую чету ждали в церкви. Флоренс пронаблюдала, как Нэн Бриттон выскользнула из боковой двери и люди из «донжуанского» секретного подразделения президента проводили ее до машины. Уоррен встретил жену несколько минут спустя в зале первого этажа. Он был корректен и спокоен, как всегда. Помог жене сесть в автомобиль, и они отправились на службу. У Флосси внутри все клокотало. Коррупция, растраты, заговоры! А виной всему — старый дурак, потерявший голову из-за какой-то девки!
После службы устроили небольшой прием с чаепитием в доме кюре, и прихожане по очереди подходили, чтобы засвидетельствовать президентской чете почтение. Неожиданно раздались испуганные крики: миссис Гардинг дурно. Примчался старый верный доктор Сойер и лично отвез потерявшую сознание первую леди в больницу. Придя в себя, Флоренс пожалела, что не умерла. Эта дрянь явилась в церковь и не постеснялась отправиться на прием после службы! Когда она приблизилась, светски улыбаясь, Флоренс бросилось в глаза яркое пятно на лацкане ее пальто. Это была алая роза — роза из Овального кабинета, пришпиленная к темному твиду. Все поплыло у Флосси перед глазами.
Оба, эта дрянь и ее муж, надеялись, что она умрет. А вот она в который раз не умерла! И не умрет, пока не отомстит!
Флоренс была еще слишком слаба, но тем не менее приняла решение вернуться в Белый дом, на свое поле битвы.
Пора расставить все точки над «i».
Муж ее не ждал. Когда Флоренс вошла, он стоял лицом к окну. Флосси неслышно подошла, обняла сзади за плечи, как бывало раньше, и сказала:
— Уоррен, развязка близка.
— Какая такая развязка? — удивился супруг.
— Ты знаешь какая. Все выплывает наружу, — и она бросила на столик перед ним пачку писем, перехваченную розовой лентой.
Вероятно, никогда еще стены Белого дома не были свидетелями такого безобразного скандала.
— А, пропади все пропадом!
— орал президент Гардинг. — Ей-богу, я хотел, чтобы все прорвало и можно было со всем покончить!
— Тебя ждет импичмент, Уоррен!
— Пускай! Я скажу всю правду!
— Тебя посадят!
— Пускай! Скажу всю правду! Это будет облегчением по сравнению с тем, как я живу сейчас.
Прислуга в испуге попряталась по углам.
Президент рванулся из комнаты, но, остановившись в дверях, проорал напоследок : — Знаешь, что я сделаю, если будет импичмент?
Я тебе скажу! Мир велик! Я заберу своего ребенка и уеду! Никто не может мне запретить быть со своим ребенком! И ты тоже! Я никогда не любил тебя! Ты просто оседлала меня! Боже, как же ты угнетала меня всю жизнь!
Наутро он просил прощения, но Флосси знала, что ничего уже не будет по-прежнему… И еще она знала другое: «Ты никогда никуда не уедешь со своим ребенком, Уоррен!»
…Миссис Гардинг попросила принести крепкого кофе. Телефон молчит — значит, Минс пока не может выйти на связь. Неужели она будет всегда жить вот так — как на вулкане? Спустя еще несколько часов и пять чашек кофе наконец последовал звонок от мистера Минса — Нэн Бриттон приехала и проследовала с вокзала в отель.
Но это известие не принесло облегчения. Пусть сегодня все обошлось, но что будет дальше? Уже ближе к утру бледная измученная женщина приняла решение. Она не допустит обвала. Президент Уоррен Гардинг не уйдет со своего поста опозоренным и не станет посмешищем для всего мира только потому, что попался на крючок из-за подлой девки. Пора вспомнить, что это именно она, Флоренс, — «дитя Судьбы»!
…И вот теперь, по прошествии нескольких лет, Гастон Минс снова вглядывался в лицо Нэн Бриттон и видел другую женщину — которую и вспоминал. Миссис Гардинг, дитя Судьбы. Последний раз они встретились в августе 1923-го, перед похоронами президента. В том году президент вознамерился совершить шестинедельное путешествие на Аляску, и конечно же Флоренс отправилась с ним.
