На следующий концерт даже пришел Брежнев, всю дорогу подпевал, а после выступления сказал: «Надо Хиля наградить». Эту историю папа рассказал Дмитрию Медведеву, когда тот вручал ему орден «За заслуги перед Отечеством», — только в 2009 году награда нашла своего героя.
Папа рассказывал, как ему однажды запретили исполнять песню Булата Окуджавы «Бери шинель, пошли домой»: мол, что значит «пошли домой»? С войны? Это же пропаганда дезертирства!
Дома папа тоже постоянно пел, но в середине 70-х в нашей квартире вдруг поселилось непривычное молчание: Эдуард Анатольевич приехал из Югославии с больным горлом, на связках образовались узелки — произошло несмыкание. И отцу пришлось пережить операцию, после которой он долго восстанавливался.
Не говорил, не пел и даже не слушал музыку — ведь у певца при любой мелодии «инструмент» мобилизуется. Не было понятно, как скоро он сможет выйти на сцену… Но он все так же улыбался, а объяснялся с нами жестами. Мне было всего лет 10, и я даже предположить не мог, что на самом деле творится в его душе.
«Жизнь полосатая: то едешь на ярмарку, то с ярмарки», — так философски отец отзывался о неудачах.
— В советское время заграничные командировки повышали финансовое положение вашей семьи?
— Для советского человека разовое путешествие за границу уже было счастьем, а папа объездил почти весь мир.
Он рассказывал о зарубежных гастролях и неизменно все преувеличивал: «Это просто фантастика! Колоссально! Бифштекс был необъятных размеров! Огромный! На большущей тарелке! Это никогда не съесть одному человеку!» Каждый раз его истории обрастали новыми подробностями.
У стюардесс на борту всегда были какие-нибудь импортные вещи… И однажды папа на спор выиграл пять флаконов духов. Они с композитором Соловьевым-Седым летели на фестиваль в Бразилию. А предметом спора как раз стал его спутник. «Вы точно знаете этого человека», — говорил о нем Хиль стюардессе. Та не поверила, и тогда папа запел его композицию: «Не слышны в саду даже шорохи…»
На гастроли за границу папа обычно отправлялся с чемоданом своей еды: суп в пакетиках, консервы, кипятильник…
Экономил суточные — 2,5 доллара, чтобы купить гостинцы. Мне он привозил заграничные игрушки: фигурки индейцев, машинки на рессорах, которых у нас еще не было. Дети судачили за моей спиной: «У Димки Хиля дома целый шкаф жвачки!» А еще папа брал туда русские сувениры — матрешек и маленькие расписные самовары. Один из них ему даже удалось обменять на хороший костюм.
Кстати, сценические наряды Эдуард Анатольевич часто придумывал и шил себе сам. А приехав в Бразилию, стал первым советским артистом, который отошел от строгого костюма — там жара, и он своевольно надел на сцену легкую футболку. Конечно, сначала получил выговор от партийного работника — но потом прижилось.
Из Швеции папа привез ботинки и лишь дома заметил, что оба на левую ногу.
