Его благодарил на концертах Фрэнк Синатра, на правах старшего товарища он наставлял в мастерстве Грегори Пека, потягивал виски у бассейна с Кларком Гейблом. Уезжая на гастроли, по-дружески пускал пожить в свою квартиру бесприютного Марлона Брандо. А отправляясь с женой в театр, оставлял детей с Мэрилин Монро. И что в итоге? И Пек, и Гейбл, и Брандо, и Монро, и Синатра давно уже стали легендами. А много ли на свете людей знают имя Эли Уоллаха?
Наверное, его следует считать неудачником. Да Эли, собственно, и сам часто так говорит, хотя, возможно, и в шутку.
Но другого столь счастливого неудачника на свете не найти — и это уже всерьез. В 1996-м, на съемках «Компаньона» с Вупи Голдберг, Эли Уоллах понял, что дело плохо. Его давно уже мучили боли в бедре, но он списывал все на возраст: девятый десяток — не шутка. Но не до такой же степени! Ему и раньше требовались дублеры на съемках, например, когда снимались особенно лихие конные трюки в «Великолепной семерке», но теперь дублера пришлось брать для сцены, в которой герой Уоллаха поднимался на один пролет по лестнице!
С грехом пополам доработав на картине, Эли обратился к врачам. У него нашли прогрессирующий артроз и назначили срочное протезирование тазобедренного сустава. На следующий день после операции в палату к Уоллаху пришли жена Энн и молодой физиотерапевт, катившая перед собой ходунки.
— Мистер Уоллах, — сказала врач, — нужно как можно скорее начать разрабатывать ваш протез.
Пожалуйста, встаньте, возьмитесь за ходунки и дойдите до стены.
— Вы сошли с ума? — прохрипел Эли. — Мне 82 года, у меня вчера была операция. Помолитесь лучше, чтобы я вообще хоть когда-нибудь встал!
— Но методика требует… — начала докторша.
— К черту ваши методики! Вы что, не понимаете? Я подыхаю от боли!
В этот момент Энн потянула физиотерапевта за рукав и что-то зашептала ей в ухо. Та нахмурилась и кивнула.
— Мистер Уоллах, — строго произнесла она. — Мы снимаем фильм о восстановлении больного после операции. И сильно отстаем от графика. Поэтому будьте добры встать, взяться за ходунки и дойти до стены. Вы готовы? Камера! Мотор!!!
Эли и сам не понял, что произошло дальше. Но вдруг обнаружил себя уже у стены, разворачивающимся обратно в сторону кровати. Он понимал, что ни за что в жизни не пройдет этих четырех шагов: так во сне, взобравшись невесть как на страшную высоту, вдруг сознаешь, что не сможешь спуститься вниз. И все-таки он дошел и, отпустив ходунки, тяжело осел на постель, обливаясь потом.
— Спасибо, снято! — воскликнула врач, они с Энн захлопали в ладоши.
И Уоллах почувствовал, что боль отступила.
Он вздохнул и покачал седой головой. «Хоть какая-то надежда на бессмертие, — проворчал Эли. — Сам загибаюсь, но актер во мне, похоже, намерен жить вечно...»
Он родился в 1915-м, и актер в нем родился, по всей вероятности, тогда же. Сколько Эли себя помнит, он мечтал играть на сцене и в кино. Лет в 6 чуть не довел до инфаркта мать. Когда та вошла к нему в комнату позвать сына ужинать, Эли вдруг рухнул как подкошенный на постель и простонал: «Нет, нет… Я не могу. Мне уже не дойти… Ужинайте без меня», — и уронил голову. Накануне были выходные, и отец побаловал семью походом в кино, где так же трагически умирал один из героев, но мама вспомнила об этом не сразу.
Семья жила в Бруклине, на втором этаже дома, внизу которого размещалась отцовская лавка.
