Мастер это оценил: «Будешь актером».
Богдан его хвалил: Остап — очень одаренный артист, не зря с детства смотрит на папу. Они оба актеры не положительного плана. Одновременно с отцом Остапчик потерял сразу несколько спектаклей, где они вместе играли: «Тевье-молочник», «Царь Эдип», «Фауст», «Король Лир»… Дублеров у таких актеров, как Богдан Сильвестрович, не бывает — они незаменимы в прямом смысле.
С 2001 года муж руководил театром имени Ивана Франко. Он сразу стал приглашать режиссеров из других городов; в результате на сцене царило разнообразие. «Ступка будто собрал под одной крышей сразу несколько театров», — сказал о нем один режиссер. Почти каждый день в кабинете у Богдана сидели известные люди: Хабенский, Райкин, Табаков, Швыдкой, Кобзон…
Миша Ефремов к нему даже в больницу приезжал, свою книжку подарил. Богдан очень любил Сергея Гармаша, называл его «сын мой». Во время болезни советовался: «Может, мне в Израиль поехать?» — «Не надо, там умирают!» — говорил Гармаш. На похороны Сергей смог вырваться с гастролей, приехал на одну ночь — вместе с Леонидом Ярмольником они почтили память Богданчика. Президент Виктор Янукович даже прервал свой отпуск, чтобы попрощаться с любимым актером...
Богданчик всего два года был министром культуры Украины и многое успел сделать, это все отмечали: в последний четверг месяца открыл театр для бесплатного посещения пенсионерами и студентами, выбил президентские пенсии для народных артистов…
Пока он был на этом посту, я с мужем всю Украину объездила. Как-то приехали в Воронцовский дворец в Ялту, директор провела нам экскурсию и рассказала о том, как раздаривает музейные экспонаты важным людям — в основном картины. А потом жалуется: «Денег нет на ремонт». «Так продайте картину, что вы все даром раздаете?» — пожал плечами Богдан.
В Верховную Раду он мог прийти без галстука, после работы — актеру позволено. «За два года я только обо всех проблемах успел узнать, как мой срок уже подошел к концу», — со вздохом говорил Богдан Сильвестрович. Поэтому, наверное, ничего у нас с места и не двигается.
— Как вы узнали о болезни Богдана Сильвестровича?
— Мой муж, как Юлий Цезарь, тянул несколько дел одновременно. И я мысли не допускала, что его может когда-нибудь не стать. Мама Богданчика жила до 95 лет, сами гены за него говорили! Иногда мне кажется, что Сильвестровича кто-то запрограммировал. Иначе откуда взялась эта болячка?
Мы ведь 10 месяцев не знали, что с ним. Съездил на обследование в Германию, но и там врачи ничего не смогли определить. Сначала нога болела, потом инфаркты один за другим, затем обнаружили рак… Лучше, когда человек сразу умирает. Но великие люди всегда уходят тяжело: какой у Богдана Ступки был успех в жизни, столько его в финале настигло болезней.
…Бодя ушел в театр и вдруг звонит: «Лорочка, я истекаю кровью». Я вызвала «скорую помощь», и на следующий день мы узнали, что все очень плохо.
Я при нем держалась, один раз только заплакала… «Что ты?» — «Мне тебя так жалко!» —«Не плачь, ведь у меня была хорошая творческая жизнь, а Бог забрал со сцены и с экрана в один день». Святой человек: ни слез, ни возмущений. Когда его в последний раз везли в больницу на «скорой», Бодечка врачам анекдоты рассказывал…
Больничную еду не ел, только из моих рук. Как-то захотел холодца, я его три дня варила, принесла — а он уже не может такое есть, организм отвергает… Но я все выполняла, что бы муж ни попросил. Ухаживала за ним, даже бровки подстригала. По молодости Бодечка шутил: «Ты меня замучаешь своей аккуратностью». А тут говорит: «Купи мне зеркало» — и в палате хотел оставаться опрятным.
Он только раз спросил: «За что така кара?» А в последний день уже не говорил. — «Богданчик, может тебе попить дать?» Мотнул головой: нет. — «Бодечка, ты мне что-нибудь скажешь?» Снова нет. «Ты меня любишь?» Раз — стрельнул карим глазом, как пронзил… Это был его прощальный взгляд... Но откуда же мне тогда знать? — «Спи, Богданчик, до завтра...» А утром его уже не стало. Перед концом он сначала позвал: «Мама!», а потом: «Чайка!» Он так меня иногда называл. По-белорусски «чайка» — это и есть Лариса.
У меня повсюду его фотографии, фильмы, стихи… Поставлю диск — и слышу его голос. Рассказывает мне об актерах, тайнах кино… Это же счастье, что такое возможно...
Сколько раз Богданчик умирал у нас на глазах! Дмитро не мог смотреть «Водителя для Веры» — ту сцену, где дедушку убивают.
