Бабушка наша внука больше, чем сына, любила. Она — большой молодец. Когда видела, что я не в форме, Глеба к себе забирала. Жаль, только в художественную школу я его так и не записала, Людмила Харитоновна против была. Хотела, чтоб Глеб военным стал. А ведь так талантливо из пластилина лепил! В итоге, конечно, всем сестрам по серьгам досталось, сын в большей мере — продукт ее воспитания, а не моего. Впрочем, может, оно и к лучшему.
То, что расскажу дальше, наверное, кого-то шокирует. Но из песни слова не выкинешь, что было, то было. Пила я, квартира моя в проходной двор превратилась. Одна оставаться не могла, физически не переносила. Поэтому одни приятели-собутыльники сменяли других, лишь бы был кто-то рядом. Парень этот еще подлил масла в огонь… Сосед по прошлой коммуналке, на 14 лет меня моложе.
Он помогал перевозить вещи, и раз Борька меня бросил… Короче, хороший мальчик был поначалу, услужливый очень, и однажды я ему предложила: «Живи тут». Поселился с Глебом в комнате, а потом уж со мной. А почему бы и нет?.. Пить тут уже начал. Хотя, может, и раньше пил, да я не видела… Но вроде полбеды, беда началась, когда руки распустил. Бил меня до черноты ремнем солдатским с пряжкой квадратной по поводу и без повода. Больше него я только собаку породы доберман боялась. Как напьется, так и начинает добермана своего на меня натравливать. Веселье такое... Однажды псина, подбадриваемая хозяином, таки кинулась. Вырвала кусок из моей руки… Зашили. Чтобы не так бросался в глаза уродливый шрам, татуировку сделала. Я ж буддистка. Давным-давно Оле Нидал посвятил, когда приезжал в рок-клуб. Как лама имел право.
А мне дзен-буддизм всегда был близок по духу. Вот наколола мантры. Один кришнаит сказал, если мантры нанесены на кожу, большую защиту дают. В общем, мне не помешает.
Происшествие с собакой значительно облегчило процесс избавления от мальчика-мучителя. Испугался ответственности и без лишних телодвижений растворился в воздухе вместе со своим доберманом. А я решила покончить с собой. На самом деле попыток было несколько… Однажды напилась со вшитой «торпедой». Но организм победил мое малодушное намерение и выстоял. Через два месяца запоя, который я на радостях организовала, позвонила старому другу: «Помоги, Володя!» Приехал, схватил в охапку — и в Сестрорецк, в больницу. Отрихтовали меня за несколько недель прилично, на ноги поставили.
Вышла как новенькая. Жалко, продержалась недолго…
На самом деле дико жаль растраченного «в градусах» здоровья, времени, потерянного безвозвратно. Пробовала смываться в Ящерово. А там Олежка Майстров. Но про него я тоже уже рассказывала... От безнадеги хотела наглотаться таблеток, но господь снова уйти не дал. Велел жить и мучиться.
Деньги на пропой мне и Борис, и Ирка давали. А куда им деваться, если я прихожу? Он видел, что я пропадаю. Слепой бы увидел! Но отнесся индифферентно. Даже если человек помрет, Гребенщиков не сильно переживает, считает, что все в этой жизни для чего-то нужно. Философия у него такая, поэтому и на похороны никогда не ходит.
С Иркой он уже двадцать лет вместе.
