Там же писались первые альбомы групп «Воскресенье» и «Машина времени». А уж сколько рокеров туда заходило просто выпить и поболтать!.. Короче, тусовка такая, что Пугачева как-то вылетела из головы. Начал бренчать помаленьку на фортепиано. А потом и вовсе практически переехал в студию, у меня даже смена белья всегда там имелась. И понеслась моя биография по кривым дорожкам отечественного страшно подпольного рока.
На самом деле Андрюша Макаревич был одним из трех, кто позвал меня играть в свою группу. Я возгордился востребованностью и выбрал «Високосное лето». Мне нравилось то, что они делают, музыки у них всяко было больше, чем у «Машинистов». В мозгу сразу зафонтанировало творческими решениями… Правда, развернуться не успел, потому что чуть не ослеп.
Еще в армии мне запустили куском хлеба в глаз. Поначалу вроде все ничего, а потом зрение начало падать. Один глаз отказал, чтобы спасти второй, надо было провести в больнице полтора месяца. Пока я лечился, от Макаревича ушел коллектив. Саша Кутиков с Андреем очень дружил, переметнулся сам и нас с Ефремовым подбивать начал. «Там перспектива!» — убеждал он. Я пошел за советом к тому самому Николаеву из ГИТИСа. И тот сказал: «Все правильно ты про музыку рассуждаешь. Но мой совет: иди. Чувствую, там большое будущее». Так я оказался в «Машине времени».
И с самых первых репетиций началась очередная история моей любви. Подруг, которые ездят за ними везде и все такое, у музыкантов обычно много. И вот приходит одна на репетицию и приводит с собой подружку.
А та… У меня стойка кобеля-искусителя просто сама собой нарисовалась — до чего хороша девчонка была! «Меня Ирой зовут», — говорит. Роман получился бурным. Но была одна проблема: Ира — из семьи дипломатов, а они на музыкантов смотрят довольно брезгливо. То есть я для их дочери был не парой вообще и никогда. Мы встречаемся, а где-то параллельно всему ходит мрачный Иркин жених, папа коего «главный в Карелии». В конце концов мне сказали так: мол, «надо строить карьеру, «Березка», чеки — словом, замуж она выходит». Пострадал, конечно. Но в России клановость неубиваема. Мое окружение старалось приключений не искать и за рамки не выходить. Тем более что выбрать было из чего. На танцовщицах ансамбля «Сувенир», с которым мы покатались по гастролям, когда попали в «Росконцерт», женились Саша Кутиков, художник по свету Саша Заборовский.
Приключений поискал разве что Макар, породнившись с номенклатурной семьей Фесуненко. Смешно, но меня до сих пор спрашивают на прессухах: почему от Андрея Вадимовича первая жена сбежала? Да откуда ж я знаю? Я даже не в курсе, в России ли Лена сейчас. Сильно сомневаюсь. По воспоминаниям, она была самой нормальной из жен Макара. И красивая, и умная, и мудрая. Ее очень правильно воспитали. Уютный домашний человечек. Андрея любила, это факт, несмотря на недовольство родителей. Отец Лены, известный политобозреватель, восторга от брачного союза дочери не мог испытывать по определению. Хотя «Машина времени» некоторые дивиденды от родства «с нашим тестем» получила — нас не так активно строили и зажимали. А уж что пережил старик Фесуненко, когда строптивая дочь сбежала от музыканта, уж черт с ним, к польскому оппозиционеру, остается только догадываться!
Мартин этот снимал фильм о рок-музыке в СССР и «Машине времени» в том числе, а в Польше вел некую революционную деятельность. Кстати, злые языки поговаривали, что авария, в которой вскоре тот Мартин сгинул, — дело рук неких специализированных структур. Может быть, и так, потому что в те непонятные сейчас годы упомянутые структуры даже амурные отношения держали под контролем и вмешивались бесцеремонно. Особенно если речь шла о внешней любовной политике.
Итак, девочка Ира вышла замуж и по велению правительства отправилась с мужем на Кубу. А вскоре начала забрасывать меня письмами. Я отвечал. Вскоре один человек, коего я уж никак не мог заподозрить в наличии отношений с грозным КГБ, подошел с советом быть посдержаннее в эпистолярном жанре — мол, пока читают просто как роман, а потом и по башке получить можно.
Через год Ира приехала в Москву совершенно черная. Мол, жизнь разбита, но портить супругу карьеру не хочу, вот закончится через год его командировка, и тогда разведусь и выйду за тебя. Жду, порхаю в облаках, пишу письма тем самым мелким почерком. И вдруг девушка моя отвечать перестает, хотя по всем подсчетам должна уже вернуться на родину. Нашел ее в Москве, потребовал объяснить… «А что ты мне можешь дать?» — спрашивает. Что ж, доходчивее не скажешь. История эта имела продолжение через 18 лет. Позвонила сама. «Приезжай, иначе из окна выброшусь», — бьется в истерике. Поехал. Плакала много. Совсем не изменилась, роскошно выглядит. Но жизнь-то прошла… Выпили и распрощались.
…Тогда же Макаревич утешился в объятиях Аллы Голубкиной, бывшей жены Леши Романова, лидера «Воскресенья», ввиду его отбытия в места не столь отдаленные.
