На вокзал отправились большой компанией, с хнычущими детьми и пугавшей Мандельштама няней. После третьего звонка он попытался объясниться:
— Марина Ивановна, я, может быть, глупость делаю?
— Конечно… Конечно нет! И вы же всегда можете вернуться…
— Марина Ивановна, я, наверное, глупость делаю! Мне у вас было так, так… Мне никогда ни с кем…
Поезд набрал ход, свисток проглотил окончание фразы. Марина побежала было за вагоном, но остановилась у края платформы. До нее долетел крик машущего обеими руками Мандельштама:
— Мне так не хочется в Крым!
Этим все и кончилось. Позже, в Коктебеле, Цветаева просила друзей не оставлять ее наедине с Мандельштамом — бегства из Александрова она ему не простила. В доме номер 6 по Борисоглебскому переулку она жила вплоть до 1922 года, до своего отъезда из России. Во время революции уютное жилье, по ее словам, сперва превратилось в пещеру, а потом — в трущобу. Мебель красного дерева сгорела в «буржуйке», одежда отправилась на толкучку, рояль обменяли на пуд ржаной муки. Обеих дочерей Цветаевой пришлось отдать в приют. Старшую, Ариадну, она оттуда успела забрать, младшая же умерла от голода за день до того, как у матери появились деньги. Цветаеву спасли чудо и помощь соседей. Отъезд за границу, к мужу, казался единственным выходом — никто не предполагал, что это роковой шаг и он приведет ее к гибели...
В 1916 году друг к другу потянулись два обреченных человека, с их характерами выжить в советской России было невозможно. Идеалиста Мандельштама погубила пощечина, которую он, вступившись за жену, дал всесильному «красному графу» и любимцу Сталина прозаику Алексею Толстому. Схватившись за щеку, Толстой крикнул: «Да вы знаете, что я вас могу погубить!» — вскоре Мандельштама арестовали. Цветаева вернулась в СССР вместе с мужем, ставшим агентом ЧК. Его расстреляли, а она, нищая и бесприютная, не способная примениться к новой жизни, мыкалась в эвакуации и покончила с собой, потеряв последнюю надежду.
Дом в Борисоглебском хотели снести еще в 1979 году, но его спас... талант Цветаевой. Находившиеся в нем квартиры превратились в коммуналки. После войны ордер на одну из комнат получила молодая женщина-врач, Надежда Ивановна Катаева-Лыткина.
На фронте ей однажды случайно попался сборник стихов Цветаевой, и с тех пор ее жизнь пошла по иному пути. Надежда Ивановна получила второе, гуманитарное образование и посвятила свою жизнь Цветаевой. Когда здание объявили отданным под снос и в нем отключили газ, электричество и воду, она отказалась уезжать и несколько лет жила в промерзающем зимой насквозь доме со снятыми дверями и выбитыми стеклами. Ее война с Моссоветом закончилась чудом: дом в Борисоглебском стал музеем, Надежда Ивановна — его директором. Дух Цветаевой вновь вернулся туда, где ей пытался объясниться в любви взволнованный, растерянный, предчувствующий что-то ужасное Мандельштам.
