Или если кто-то долго ей надоедал советами, могла отбрыкнуться: «Не лечите меня — вы же не специалист!» Я обо всем этом узнал спустя несколько лет после нашего знакомства, когда уже принял Жанну со всем ее своеобразием. И даже восхитился: не сломалась, вернулась в Москву, снова поднялась на подмостки.
У Жанны во всем были свои примочки и милые традиции. Перед выступлением наливаю ей чай, со дна чашки поднимаются пузырьки — она хвать их в щепотку и брызгает себе на макушку, повторяя: «Бабки, бабки, бабки…» Денежный вопрос и подвиг ее уйти из группы «Браво». До встречи со мной она не особенно вела счет своим финансам, а я прекрасно знал, сколько может получать отдельно взятая звезда: «Одна ты достигнешь гораздо большего».
Музыканты не хотели терять такой голос, просили ее остаться, хотя сейчас порой жалуются прессе: мол, Жанна опаздывала на концерты, из-за этого и расстались…
В то время, в 90-м году, я и так уже выполнял обязанности директора Жанны Агузаровой. Полностью оставил свою карьеру, хотя сыграл пару ролей на «Мосфильме» и мог бы состояться как актер. Но с тех пор, как появилась Жанна, я отвергал все предложения. Чтобы официально стать ее администратором, устроился в Московскую областную филармонию и получил соответствующее удостоверение. В Союзе ведь на все была нужна бумажка со штампом.
...Мы вошли в гримерку к Алле Борисовне, и Пугачева приобняла молодую певицу: «Жаннетка, садись!» На меня цыкнула из-под кудрявой челки: «А тебе чего?»
И рассыпалась перед моей спутницей в обещаниях: мол, в ее «Театре Песни» лучшая раскрутка и на концертах по всему Союзу аншлаги. Это потом все заговорили, что действовала Примадонна якобы по отлаженной схеме: высылала конкурентов на гастроли в провинцию, платя за выступление копейки, а сама тем временем блистала на столичных сценах. Жанна доверяла Пугачевой во всем. С детства перепевала ее «Арлекино», а на встречу с Аллой всегда старалась надеть подаренные ею серебристые туфельки. В 86-м году Примадонна лично представила группу «Браво» на самом популярном тогда шоу «Музыкальный ринг». На сцену Агузарова поднялась сама на себя не похожая: длинное платье, подобранное красным пояском, те самые туфельки, в волосах какая-то непонятная роза. Вырядив ее по своему подобию, Пугачева повторяла: «Смотрите, какая красивая девочка!»
Но, видимо, еще тогда Аллу Борисовну насторожил вопрос в прямом эфире одного из зрителей: «А вы не боитесь, что эта молодая певица с необычным голосом станет второй Аллой?» «Вам неизвестно, что я одна такая?»— не растерялась Пугачева. И тем не менее их постоянно сравнивали, даже когда конферансье объявляли выход Агузаровой: «Сейчас споет девушка, которой пророчат славу Пугачевой!»
...Весь 89-й год мы с Жанной мотались по Союзу. Агузарова часто заканчивала концерт последней. Если возникали проблемы, посылала меня их разрешать: «Колян, пойди договорись!» Я все улаживал, Жанна мной гордилась: «Колян, ты молодец! Выношу тебе благодарность!» Фанаты встречались разные: в Алма-Ате один как-то извернулся в прыжке и дернул Жанну за юбку — она упала со сцены, ушибла ногу и расплакалась…
Тогда мы наняли двух охранников: один всегда стоял за дверью гримерки, чтобы какой-нибудь рьяный фанат не забежал.
Куда бы мы ни приехали — после концерта попадали на банкет с местными властями. В Ташкенте сын депутата как-то пригласил нас к себе домой. И вот жена хозяина наливает первый половник супа в мою тарелку... Жанна возмущается: «Я тут звезда, за что ему такая честь?» Та с высоты своей восточной мудрости поучает: «У нас принято сначала накормить мужчину». И так мне стало приятно: у нас-то с Жанной в доме царили другие обычаи...
Иногда в разговоре с журналистом она могла и вспылить. Особенно если была усталая и голодная. Прерывала интервью и уходила со словами: «Мне здесь делать нечего!»
Часто корреспонденты просили меня подгадать, когда у Жанны будет общительное настроение, и дать им об этом знать. Я устраивал Агузаровой лучшие номера в отелях, хотя главное ее требование было непритязательным: «Хочу, чтобы в окно заглядывало солнышко». В Казахстане мы познакомились с Джуной, и я прошел у нее курс обучения. Порой от усталости на Жанну накатывала депрессия: откинется на диван, ничего ей не хочется… Я встаю напротив, делаю пассы руками — и через 5 минут Жанна вовсю улыбается, заряженная моей энергией.
Уже став известной, Жанна поступила в музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова. Перед приемной комиссией появилась одетой, как прилежная комсомолка, спела фольклорную песню про «драгоценные камушки».
