Этот дом действительно старинный…
Его голова была занята другим. Необходимо снять номер, запихать в шкаф чемоданы и чем-то занять неугомонную шведку. Потом, не тратя времени на глупости, он отправится домой. Надо обнять родителей, остальное подождет.
Феллини купил груду глянцевых журналов, фрукты и сухое вино. Когда он выходил из номера, Розина забралась с ногами на диван и прилежно штудировала статью об итальянской моде, пила dolce spumante и закусывала вино орешками.
Этого ей хватит до вечера, теперь он может заняться своими делами… В дверях Феллини сказал, что вернется к обеду, послал ей воздушный поцелуй и отправился к родителям. Там его ждали закрытые темной материей зеркала, агент похоронного бюро и оцепеневшая от горя мать.
Она бросилась к нему, уткнулась головой в грудь, а он молча поглаживал ее по спине и боялся думать о том, что произошло.
…Отца не стало, он опоздал. Да нет, какое там — он ведь никуда и не спешил. Значит, его болезнь не была старческой фантазией, Урбано действительно чувствовал приближение смерти и хотел попрощаться…
Феллини понимал, что никогда не простит себе случившегося. Какая же он скотина, вот к чему приводят легкомыслие и эгоцентризм!
Похороны были назначены на завтра, он отправился на кладбище, организовывал поминки... Как могло случиться то, что было потом, Феллини так и не понял, ничего подобного с ним не происходило ни раньше, ни позже.
Захлопотавшись и обезумев от горя, он начисто забыл, что в гостинице его ждет фигуристая скандинавка, и вспомнил о ней только на следующий день после похорон — ближе к вечеру, когда уже стало смеркаться. Он помчался в гостиницу, и там его встретила разъяренная, не желающая слушать никаких объяснений двухметровая валькирия:
— Ах, у тебя умер отец?! Это очень большое горе. Но почему ты мне не позвонил? Не мог найти телефон, боялся, что у тебя отсохнут руки? Я ничего для тебя не значу?
Под конец раздался вопрос, который он слышал много раз:
— …Ты совсем меня не любишь?!
Чувствуя отвращение к себе и шведке, Феллини ответил:
— Я тебя обожаю!
А что он мог еще сказать?
Не говорить же этой несчастной правду! Прости, дорогая, я не звонил из-за того, что забыл о твоем существовании… Ты — моя ошибка, и лучше бы тебя не было.
Послать ее ко всем чертям он не мог, отец учил его не обижать женщин. При мысли о романтическом ужине и неизбежной, как смерть, ночи любви Феллини съежился. Больше всего на свете ему хотелось остаться одному и как следует выплакаться.
...О том, что Урбано Феллини скончался, Джульетта узнала в тот же день — ей позвонил младший брат Федерико, Риккардо. Сперва она хотела бросить все, наспех сложить чемодан и примчаться в Римини, но потом решила остаться дома.
На похоронах может возникнуть совершенно идиотская, невыносимая ситуация: какими глазами она будет смотреть на мужа, зная, что он приехал в Римини с другой? А что потом? Она потащит его в Рим, и он пойдет за ней, как идущий на убой баран, думая о своей пассии? Или упрется, и она поедет домой одна, ненавидя Федерико, а он останется и будет развлекаться с этой мерзавкой?
Нет уж, пусть все идет, как идет.
И Джульетта осталась дома.
Оссобуко у нее не получился — готовить, когда у тебя тяжело на душе, нельзя. Подгоревшее мясо она отправила в мусорное ведро, подумав, что на свадьбе то же блюдо удалось ей на славу. Несмотря на войну и дороговизну, им с тетей Джулией и кормилицей удалось собрать хороший стол: продукты они за безумные деньги купили у крестьянки, приехавшей на римский рынок из деревеньки Фрозиноне.
