Машу его родители поддерживали: она еще долгое время жила вместе с ними в загородном доме. А потом, похоже на то, и вовсе оставила там малыша. Что с трудом укладывается у меня в голове: я бы хрен отдала своего ребенка посторонним людям! Да и сидеть на шее у бывших свекров не стала бы… Парвиз навещал малыша, я старалась к ним не лезть. Приехала знакомиться с его родителями, только когда уже сама была глубоко беременна. В глазах матери прочиталось: «Еще одна!» Диалога у нас тогда не получилось: в воздухе висели напряжение, недоверие. К тому же родителей, наверное, пугали моя скандальная слава и независимый характер. Впрочем, я его не выпячивала — знала, что мое отношение к Парвизу рано или поздно оценят по делам.
Года два мы с ними особо не общались, только поздравляли друг друга с праздниками.
А потом свекры действительно заметили, как Парвиз изменился рядом со мной: стремился домой, не позволял себе прийти ночью, сам стал зарабатывать. Стоило мне отъехать от дома, как нагонял звонок любимого: «Ты где, приехать за тобой?» — и так каждый час. Он дорожил мной, боялся потерять… И видя это, его родители приняли меня. Совместный отдых, походы в рестораны — мы стали одной семьей, отец Парвиза даже называл меня дочкой.
В прессе Парвиза Ясинова с пренебрежением причисляли к «золотой молодежи». Не понимаю, чем плохо иметь состоятельного отца? Тот его поставил на ноги, передал свой строительный бизнес. И хотя Парвиз моложе меня на 2 года, порой казался старше многих сорокалетних.
Был по-восточному щедр: дарил машины, бриллианты, роскошные поездки...
А во время беременности у нас начался второй конфетно-букетный период — с завтраками в постель! В первую беременность мне было просто физически плохо и в отношениях с Пашей недоставало душевного комфорта. Я верила в приметы, прятала живот под балахонами, не красила волосы… Вторую же беременность как на крыльях отлетала, да и организм был значительно сильнее! Я очень много работала, больше того: сделала обнаженную фотосессию для мужского журнала. А на восьмом месяце приехала в Америку снимать с t.A.T.u клип «Белый плащик». И никаких суеверий, а ведь мою беременную героиню в нем расстреливают! Так символично мы выступали против абортов (потом нам даже звонила одна девочка и говорила «спасибо» — посмотрела клип и отменила уже назначенный аборт, осознав, что это убийство).
Я до последнего ездила на гастроли, выходила на сцену, даже вино пила…
В общем, как здоровый человек, только с огромным пузом! Парвиз захотел присутствовать на родах— и все время был рядом, в смешной шапочке и перчатках. Я опасалась: увидит страшное зрелище — кровь, крики… Но он боец: волновался, хоть и скрывал свои чувства. Помню, у Паши ноги на пороге родильной подкосились, и он остался сидеть в коридоре.
После выписки вместе выбирали в Интернете имя новорожденному. Сошлись на том, что оно должно быть восточным. Парвиз и кольца мне дарил, и просил руки у родителей, а до свадьбы дело так и не дошло. Слишком много времени отнимала t.A.T.u: только через год после моих вторых родов мы с Леной Катиной окончательно закрыли проект, и я с головой ушла в семью.
Было видно, что Парвиз этому рад: мой гастрольный график изрядно потрепал ему нервы. Любимый хотел все время быть рядом, я устала за 10 лет работы в группе — пора было и для себя пожить!
Викуля осталась с родителями — они ее обожали, и всем так было спокойнее. А мы с Парвизом въехали в новый загородный дом, который нам подарили его родители. Я с удовольствием его обставляла: занималась дизайном, выбирала мебель. И постепенно сама себе оборудовала «золотую клетку»…
Ругались, как лютые враги. Все летало: пульты, телефоны… От чрезмерной любви, безусловно. Мама Парвиза говорила: «Хорошо, что не держите проблемы в себе. Раз выясняете — значит любите». Моя возмущалась: «Два мазохиста! Дети, дом — все есть, чего вам делить?» Я практически безвылазно сидела дома, но когда выбиралась на встречу с друзьями, в Парвизе просыпался горячий восточный мужчина.
