Кто это, пресс-служба? Нет, концерт не отменяется, все нормально…» — только после таких нелепых казусов он успокаивался.
Одевалась я, по его мнению, тоже слишком фривольно, каблуки, например, пришлось исключить. Что поделать, любовь требует жертв! Саша меня даже к подружкам в гости не отпускал. И сопровождать отказывался, сетовал, что ему скучны наши «детские» разговоры. Мне же было интересно с его друзьями, однако Саша оказался человек одинокий… Говорил: «В душу я пускаю только тебя». На тусовки мы почти не ходили, в ресторанах прятались по vip-залам… Признаюсь, иногда мне не хватало развлечений, более соответствующих моему возрасту.
Когда Саша первый раз без предупреждения пропал из дома и не отвечал на звонки, я страшно перепугалась: подняла на ноги всех знакомых, чуть ли не в морги звонить собиралась… Через неделю проявился: «Не сходи с ума! Говорил же, что я птица вольная». Приезжал как ни в чем не бывало, привозил Жене игрушки. Когда дочь стала подрастать, учил ее петь, бренчал на гитаре… Женя рисовала картинки: Барыкин с инструментом стоит на сцене… Папа, сидящий перед телевизором на диване, — это не наш вариант: Женя, наверное, чаще видела его на экране. К тому же Саша сам для нее кассеты со своими выступлениями записывал. На вопрос дочери: «Где папа?» я весело начинала петь ее и его любимую песню «Аэропорт». Дочка подхватывала… А у меня слезы наворачивались — мы ведь с ней, по сути, все время одни сидим!
Конечно, меня и саму нельзя было назвать хорошей матерью. Когда Саша приезжал, мы тут же сдавали Женю бабушке. Свекровь не принимала участия в нашей семейной жизни. За все время мы были у нее всего пару раз. Когда Саша привел нас с Женей к ней знакомиться, она протянула мне руку и вместо рукопожатия вложила в ладонь мокрую тряпку: «Ты у нас девчушка высокая, протри-ка люстру»… Видимо, это был тест на супружескую пригодность. После свекровь удовлетворенно заметила: «А Галька за все 30 лет ни разу мне по хозяйству не помогла!»
Было в этом ее отношении что-то потребительское. И Саше оно передалось по наследству. Я, как уже говорила, частично взяла на себя обязанности его менеджера, постоянно разрываясь между работой и ребенком. Пыталась поговорить с Сашей, но он терпеть не мог обсуждения семейных проблем.
Несколько раз в его словах звучало пренебрежение: «Что бы ты делала без меня?»
Мои родители развелись именно из-за того, что работали вместе. Мама наставляла: «Никогда не заводи служебных романов». Как она оказалась права! Мы с Сашей тоже не смогли избежать соперничества, выяснения, кто кому больше обязан. Хуже того, решили это друг другу доказать. Как-то я в последний момент перед концертом перекинула на него все организационные вопросы, чтобы попробовал влезть в мою шкуру. А Саша за это вышел на сцену и не объявил номер, который мы репетировали вместе, — указал мне мое место… Оно, по его мнению, было за кулисами. Я чувствовала себя обманутой: «Кто в самом начале дразнил меня Аллой Пугачевой?» Дома, конечно, разразился скандал.
Саша хлопнул дверью и сбежал в Москву… И так мы устраивали друг другу индивидуальные концерты, а говорить по-человечески не научились. Шел четвертый год нашего брака, напряжение нарастало, и каждую временную разлуку с Барыкиным я уже воспринимала с облегчением.
А тут еще грянул кризис, который совпал с Сашиным юбилеем. Я отговаривала мужа от стадиона в Лужниках: «Кто сейчас будет тебя спонсировать?» В результате он сам расплачивался за аренду, пришлось продать машину… В одном из интервью Саша объясняет причину нашего разрыва: «Нелли меня бросила, когда я попал на миллион». Но я ушла раньше…
В конце концов я поняла: надо что-то менять. Нашла по Интернету работу в каталоге. Стала ходить на службу по часам. Оказалось, Саша к этому не готов.
Через пару недель объявил: «Мне такая жена не нужна!» Я-то, наоборот, надеялась, что часть наших проблем решится. А муж воспринял мою независимость как бунт на корабле.
Навалилось все разом… Мне позвонили из «скорой»: у мамы сердечный приступ. Плачу, прошу Сашу: «Посиди с Женей, мне надо в больницу». А он нашел время на мне отыграться: «Ты же у нас теперь самостоятельная, можешь и без меня обойтись» — и уехал в свой загородный дом, оставив меня наедине с ребенком и больной матерью. Я решила: все, хватит! Нашла комнату, собрала чемоданы... Саша вернулся уже в пустую квартиру. Пусто было и у меня на душе…
В жизни с Барыкиным царил такой хаос, что захотелось, как говорят американцы, «быть в порядке». Я ходила на работу, а вечерами боролась с желанием позвонить мужу, спрашивала себя: «Правильно ли я сделала?»…
Уже после Сашиной смерти в прессе всплыла его интрижка с некой Натальей. Он встречался с ней еще при первой жене, но расстались они нехорошо: девушка сделала аборт, на котором настоял Саша. Потом Наталья вышла замуж, уехала в Париж. Он мне рассказывал о ней, но я и представить не могла, что они продолжали общаться… А Саша как раз незадолго до нашего расставания, как всегда неожиданно, умотал во Францию. Звонил мне оттуда в лирическом настроении: «Скучаю по тебе, мон амур». Когда вернулся, меня не покидало ощущение, что мысли его гуляют где-то на Монмартре… И вот эта Наталья приезжает на его похороны. Сколько же у него еще было амуров при нас с Женей?
Говорят, Саша не мог есть и спать после нашего разлада. Говорят, я была не права и разбила ему сердце… Неужели нам нужны были все эти посредники? Мне он своих чувств не показывал. Сначала были гордые звонки в стиле: «Как ты там, все еще работаешь?» Примерно раз в месяц я предлагала ему повидать Женю, и мы встречались где-нибудь в кафе.
Прошлым летом Саша пригласил нас с Женей в Геленджик. Только тогда впервые смогли спокойно обсудить наши отношения. В его голосе тогда промелькнуло сожаление: «Что же мы с тобой натворили? А ведь была любовь…» Я возразила: «Только ее одной недостаточно… Если нормальной жизни нет». Саша тут же пошел на попятную и достал из кармана фотографию какой-то миленькой рыжей барышни: «Вот моя новая девушка, она тоже из Брянска. Как тебе?» Может, хотел заставить меня ревновать...
