Ярослав Гашек шел на стройку — вид стоящего в лесах дома, в котором он наверняка будет счастлив, успокаивал.
Он выпил пива с каменщиками и поболтал с ними о делах в округе: овес, судя по всему, не уродится, свинья почтальона загрызла собственного поросенка, а служанка священника все толстеет — и дело тут, судя по всему, не в кнедликах и гороховом супе. На обратном пути он встретил учителя Мареша: тот побледнел, судорожно поклонился и тут же юркнул за угол. Это окончательно подняло Гашеку настроение: Мареш был его любимцем.
Когда Ярослав появился в Липнице, они с художником Панушкой, учителем Олдржихом Шикиржем, сапожником Крупичкой, старостой Райдлем и еще кое с кем закатили пирушку в местном замке.
Лесничий Бем дал им ключ от ворот и, немного подумав, присоединился к компании: на мощеном внутреннем дворе развели костер, жарили сардельки, пили пиво, пели старинные песни. Когда все разошлись по домам, лесничий снова запер ворота на большой висячий замок. Про захмелевшего учителя они забыли... Ночью Липнице переполошили доносившиеся из замка рыдания и вой. Мальчишки рассказали, что между зубцов крепостной стены видна белая тень, простирающая руки к поселку. Гашек решил, что в замок пробрался дезертир, посоветовал лесничему захватить ружье и побежал с ним к замку. Он сразу узнал учителя, но решил подшутить и закричал так громко, чтобы тот услышал:
— Пан лесничий, это рожемберкская белая пани — страшное привидение, пьющее кровь младенцев.
Выстрелите в нее, и несчастный дух успокоится!
Когда ворота наконец открыли, бедный учитель был вне себя от ужаса.
А через несколько месяцев государственным служащим понизили жалованье, и тогда учитель Мареш совершил настоящий мужской поступок: разорвал членский билет правящей национал-демократической партии и пришел к Гашеку записываться в коммунисты. Он знал, что пан писатель во время Гражданской войны был в России комиссаром. Гашек выслушал его и велел написать заявление, пообещав, что утром отправит его в Прагу, в исполком компартии. Там учителю Марешу дадут секретное задание...
Протрезвев, учитель на коленях умолял отдать свое заявление обратно, а Гашек уверял, что уже ничего не поправишь и Марешу придется стать секретным агентом Коминтерна.
Учитель побежал на почту, упрашивал вернуть письмо, которое Гашек отправил в Москву. Узнав, что на почту ничего не приносили, опрометью кинулся обратно в трактир «У чешской короны». Наконец Гашек смилостивился, разорвал бумажку и отдал учителю клочки, назвав его «земляным червяком»:
— Эх ты, филистер, пивная душонка! Таким ли, как ты, делать революцию?!
Теперь учитель старался обходить его стороной.
Впереди был ужин, его любимое блюдо «Кошачий танец» — смесь из вареной картошки, обжаренных сарделек и мелко порубленных крутых яиц, пара рюмок сливовицы и три вечерние кружки пива. Темнело, над Липнице загорались яркие летние звезды.
Гашек решил: хорошо бы порадовать доброго священника, сделавшего так, что его служанка толстеет. Почему бы не нанять шарманщика? Пусть играет под его окном весь вечер, пока добрые люди не отправятся спать…
На Липнице опустилась теплая августовская ночь, но сон не шел: Гашек долго ворочался в постели. Под боком мирно посапывала Шура, однако Ярослав хорошо знал ее уловки и понимал, что она лишь притворяется спящей.
Интересно, спит ли сейчас Ярмила? Одна ли она сейчас?.. От этой мысли Гашеку стало дурно, и он заворочался, ненароком пихнув Шуру в бок.
Ярмила тоже не спала в своей одинокой постели. И тоже пыталась представить, чем сейчас занимается муж: пьет в трактире?
Пишет? Спит со своей русской? Много лет назад, студенткой коммерческого училища, она влюбилась в лихого и необыкновенно остроумного молодого человека. Беда в том, что Ярослав оказался законченным неудачником: его многочисленные таланты не помогали заработать на хлеб. Он и пил-то потому, что у него ничего не выходило — все начинания заканчивались крахом, а ему нужно было поверить в себя, стать душой компании и королем богемы.
Муж делал что мог. Пытаясь выбиться из нужды, открыл торговлю собаками, оформив на ее имя Кинологический институт. Помощник Чижек ловил и перекрашивал дворняг, после чего безродный барбос превращался в немецкую овчарку, мелкая шавка становилась пуделем — и покупатели давали за них хорошие деньги. Она узнала об этом, когда их с Ярославом обвинили в недобросовестном предпринимательстве.
Судебный процесс тянулся долго и в конце концов ничем не закончился. Тогда Ярмила была вне себя от ярости. Но, с другой стороны, чего еще ждать от человека, который во время службы в журнале «Мир животных» для собственного развлечения изобретал новые виды насекомых, млекопитающих и рептилий? Гашек потчевал читателей историями о неизвестном виде блохи, жившей во времена «Азойской» эры, о домашних серебристо-серых вурдалаках, о мухе с шестнадцатью крыльями, восемью из которых она обмахивалась, и о допотопных ящерах — «идиотозаврах». Печатаясь в газетах двух конкурирующих политических партий, он полемизировал сам с собой, побывал в анархистах, но был не прочь работать и в газете национальных социалистов — только бы дали постоянное место.
