Черт возьми, Роканкур и не думал, в каком районе Парижа может стоять его особняк, поэтому невежливо брякнул: «В хорошем районе. В солидном. Приедете — увидите». Нюхом Крис чувствовал: что-то идет не так. За кофе гречанка Мария вдруг произнесла, глядя прямо в глаза Роканкуру:
— Я так удивлена, что вас зовут Кристофер! Я мечтала с вами познакомиться, залезла в Интернет, так там почему-то написано, что единственный Рокфеллер с именем Кристофер умер в 1790 году!
— Это в самом деле так, — теряя почву под ногами, промямлил Роканкур, — мне просто нравится это имя. По паспорту меня зовут Джордж.
«Скорее бежать! — стучало в голове. — Это наверняка ловушка.
Надо позвонить Пиа и срочно взять билеты на самолет на ближайший рейс!» В ту же ночь они с Пиа и трехлетним Зевсом улетели в Канаду. Через несколько дней ранним апрельским утром в их гостиничный номер на курорте в Вистлере ворвалась полиция, и Кристофа Роканкура арестовали. Испанец Серран-Паган, наблюдая за «Рокфеллером», давно заподозрил неладное и подстроил этот обед, чтобы окончательно его раскусить. Все присутствовавшие при этом на самом деле были его друзьями и не имели ни малейшего отношения ни к греческим магнатам, ни к фирме «Sony».
Игра была бы закончена для всякого, но только не для Кристофа Роканкура. Говорят, приютские дети и беспризорники отличаются завидной находчивостью и волей к жизни. На суде ему предъявили обвинение в вымогательстве денег всего лишь у 19 человек.
Остальные несколько сотен, включая многих голливудских знаменитостей, постыдились выставлять себя на посмешище, заявив полиции, что позволили уличному прощелыге позорно обвести себя вокруг пальца! Наученный своим адвокатом Роканкур признал факт мошенничества только по отношению к троим. В результате ему дали всего пять лет нью-йоркской тюрьмы вместо обещанных прокурором двадцати. Его обязали выплатить жертвам полтора миллиона, чего он так и не сделал, заявив, что все деньги давно истрачены.
В тюрьме Крис не унывал: ведь он выйдет на волю совсем молодым человеком — ему будет лишь тридцать восемь. Зато какие козыри у него на руках: процесс прогремел на всю Америку, он прославил наконец свое настоящее, а не вымышленное имя; и сколько внимания к его скромной персоне!
Вот теперь наконец он станет честным человеком, его время пришло. Все свободное время в тюрьме Крис посвящал творчеству: он написал трогательную историю своей жизни — «I, Christophe Rocancourt, Orphan, Playboy, Prisoner». («Я, Кристоф Роканкур, сирота, плейбой, заключенный».) Эта книга в Европе сразу стала бестселлером, а в Америке ее запретили, потому что Роканкур в весьма насмешливом, чтобы не сказать издевательском, тоне писал о многих американских знаменитостях, обвиняя их в двух пороках — беспрецедентной глупости и не менее беспрецедентной жадности. Себя Роканкур мошенником вовсе не считает: это был всего лишь его небольшой актерский этюд; не под дулом же пистолета он вымогал у этих дураков деньги! В начале 2006 года Кристоф Роканкур, такой же бодрый и вертлявый, как и прежде, вышел на волю за ворота тюрьмы, его сопровождала охрана, чтобы немедленно посадить на рейс Нью-Йорк—Париж и выслать на родину.
У ворот Крис заметил трех поджидавших его женщин: они стояли порознь, смотрели в разные стороны и делали вид, что не замечают друг друга. Это были Пиа Рейес, «белокурая валькирия» Ронда Райделл и первая жена Криса — Грай Парк. Бывший «Рокфеллер» на секунду замялся, а потом пошел им навстречу упругой походкой, раскрыв объятия и широко улыбаясь: «О, как же я рад вас тут встретить, ме шерри!» Знал ли он, что они придут? Легко мог предвидеть, так как с каждой ежедневно разговаривал по телефону.
Кстати, на суде все три женщины отчаянно защищали Роканкура, говоря, что он «в душе хороший», щедрый, что он умеет любить: все три уверяли, что ни один мужчина не заставлял их чувствовать себя настолько любимыми, как Крис.
Кстати, дочке Эве и сыну Зевсу Кристоф, оказывается, регулярно выплачивал более чем щедрое содержание. Что Крис мог теперь сказать своим женщинам, кроме «адье»? Он не хотел больше быть связанным ни с одной из них, пусть просто остаются про запас. В Париже, когда Кристоф Роканкур вышел из самолета, к нему кинулись, расталкивая друг друга, журналисты с микрофонами и фотокамерами. Ба, да он, оказывается, здесь настоящая знаменитость! Крис улыбнулся, приосанился и расправил плечи. Со всех сторон посыпались вопросы, просьбы об интервью в журналах, о выступлении на французском телевидении. Потом он понял причину ажиотажа: его книжку выпустили как раз перед его возвращением домой. И еще его соотечественникам приятно, что он обвел вокруг пальца богатых американцев.
Недавний преступник, по правде говоря, не чаял такой жизни и таких доходов, впервые в жизни заработанных абсолютно честным путем: огромный гонорар за книгу; договор на вторую книгу «Мои жизни» с очень неплохим авансом; кроме того, Крис продал свое имя линии одежды «Rocancourt Jeans»; его пригласили вести специальное развлекательное шоу на телевидении… Иногда ему казалось, что все это происходит во сне.
…В 2008 году на фестивале в Каннах впервые за много лет появился Микки Рурк — он сумел в конце концов выбраться из своей депрессии и запоев. Новую картину «Рестлер», где он сыграл главную роль, номинировали на «Оскар», может, ему и в Каннах повезет? Перекидываясь словами с давним знакомым, Рурк рассеянно смотрел, как по красной дорожке, виляя бедрами, плывет Наоми Кэмпбелл.
А кто это с ней под руку на сей раз? Быть не может! Рурк вгляделся. Да это же Крис! «Рокфеллер!»
...— Я же говорил тебе, что когда-нибудь стану актером, — чуть смущаясь, сказал Крис Микки, когда они устроились с пивом в открытом кафе.
Роканкур признался, что с Наоми познакомился на вечеринке, пока они просто «дружат», но он собирается сыграть вместе с Кэмпбелл в картине Катрин Брейя «Плохая любовь»; кроме того, он продал свою историю продюсеру Тома Лангманну и надеется сыграть в ней самого себя.
— То есть ты теперь честный малый? – ухмыльнулся Рурк.
— Вроде так, — улыбнулся в ответ Крис.
