Деров был злой как собака.
Игорь стал извиняться: «Ну ты понимаешь, у нас же сегодня группа появилась! В мой день рождения!...» На что Деров мрачно парировал: «А еще сегодня день смерти Брежнева и День милиции...» Так что день рождения «Иванушек International» совпадает со всеми этими датами...
...Мы выступали уже полтора года, а заметных достижений все не было. Вроде и песни были хорошие, и выкладывались мы по полной на концертах... Я рвался на сцену даже после того, как 8 января 1995 года попал в автокатастрофу и получил сотрясение мозга и двойной перелом таза. Провалялся в «Склифе» месяц и, несмотря на мрачные прогнозы врачей — все говорили, что я и ходить-то буду с трудом, — снова стал танцевать...
Но все наши усилия результат имели слабый — 500 долларов на десятерых за концерт и некая известность в московских казино.
Матвей сказал: «Рыжий, если в ближайшее время ничего не изменится, надо распускать группу».
И вот сентябрь 1996 года. Мы запускаем в ротацию на телевидении клип «Тучи». То, что произошло потом, трудно описать... В «Иванушек» за один день влюбилось все женское население страны. Это был просто взрыв мозга какой-то.
Когда первый раз после премьеры «Туч» толпа прорвала ограждение на нашем концерте и смела ОМОН, было реально страшновато. Потом привыкли...
Дальше были перевернутые машины (на легковушке уехать после концерта стало невозможно, нас вывозили на мебельных фурах), звонки о заложенных во Дворце спорта бомбах, сотни тысяч писем (мне как-то глава почты России сказала, что мы в большой доле— делаем им план), два-три выступления в день, перелеты, бесконечные тусовки...
И крышу, конечно, немного стало сносить.
Мы с Кириллом более-менее держались, а Игорь все чаще стал говорить, что устал, ему все надоело, он не хочет исполнять чужие песни и будет делать сольную карьеру.
Из группы он ушел через полтора года после взлета. Сорина заменил Олег Яковлев. Мы чудом вытащили его кассету из сотни присланных на прослушивание.
У Олега с Сориным был очень похожий вокал. Игорь первый раз, когда услышал преемника, даже спросил: «А это кто поет? Я?»
Потом Игорь много времени провел в поисках — искал себя, музыкантов, студию. Мы стали редко видеться, и я уже не знал, с кем он проводит время, кто с ним рядом.
...А вскоре случилась трагедия. До сих пор так и неизвестно, что произошло в тот день: или Игорь выпал из окна, или его непреднамеренно убили.
... Это было настоящее горе.
Так случилось, что вскоре не стало моего отца. Его не стало мгновенно: оторвался тромб. Эти два ухода — Игоря и отца — случились в один год, и мои нервы были сильно подорваны.
...Когда сообщили про Сорина, мы всей группой вместе с Игорем Матвиенко поехали в церковь и заказали молебен. Он тогда был в больнице, еще живой... На следующий день, когда мы уехали на гастроли в Самару, Игоря не стало...
Я вышел на сцену огромного стадиона и сказал: «Сегодня умер Игорь Сорин. Давайте почтим его память». И все тридцать тысяч человек молча поднялись, и мы зарыдали...
Меня в те дни очень поддержала моя девушка, Маша Лопатова.
...Познакомились мы, когда Маша еще встречалась с моим другом и мы все проводили время в общей компании. Через некоторое время Маша с моим приятелем рассталась, а наши отношения сохранились. Я ее как хорошую подругу даже приглашал ездить с «Иванушками» на гастроли.
И вот у нас концерты в Нижнем Новгороде. Маша поехала с нами, а в Москву мы вернулись уже парочкой.
Мы с Машей несколько лет прожили душа в душу, но не смогли сохранить отношения. И хотя расстались, но дружим до сих пор. Когда она приезжает в Москву из США со своим мужем Андреем Кириленко и тремя детьми, то мы обязательно встречаемся.
Кстати, с Андреем Машу познакомил именно я. Помог ей организовать с Кириленко интервью (пристрастие к баскетболу у Маши не на пустом месте, ее папа, Андрей Лопатов, в 1980 году стал олимпийским чемпионом в этой игре), вот так у них все и началось...
«Маша» — вообще отдельное имя в моей жизни.