Два года мы провели с мюзиклом в Варшаве. Но надо сказать, что все это время я продолжал летать в Москву, на сессии в ГИТИС, мой педагог, великий клоун Андрей Николаев, который сначала был уверен, что я брошу институт, все-таки разрешил мне учиться дистанционно и приезжать только на экзамены.
А потом наступил момент, когда я понял: от мюзикла я уже взял все. Хватит. Пора домой.
Это был 1992 год. В России царила полная разруха. Народ бычки на улицах собирал, в магазинах — шаром покати. Но я не жалел, что бросил Варшаву. Всегда надо слушать свой внутренний голос.
Вернулся в Сочи. Пришел в свой Театр мод — «Ребята, я же вам обещал, что вернусь!» — и поставил без ложной скромности лучшее шоу за всю историю нашего театра, опыт-то у меня бродвейский.
Мои красавицы модели через полгода танцевали степ, а парни делали сальто и крутили пируэты. В итоге получилось 22 театральных номера, на подготовку которых ушел целый год...
На премьеру шоу приехал Игорь Матвиенко.
...За три года до этого, в 1989 году в театре моды раздался звонок от директора группы «Любэ». Это было время, когда группа находилась на пике популярности, «Атас», «Дуся-агрегат» тогда взорвали все чарты. И нашу театральную группу пригласили принять участие в съемках нового клипа «Любэ». Мы с радостью сказали: «Да!», и «Любэ» — Матвиенко, Расторгуев, Вайнберг — приехали к нам знакомиться.
Съемки были назначены на следующий день. Мы хорошо поработали, и когда прозвучала команада: «Стоп! Снято», ко мне подошел Матвиенко — он тогда ходил с длинной такой седой шевелюрой — и спросил: «Молодой человек, вы петь умеете?» Я честно признался, что не очень. Танцевать, режиссировать — да. А петь — нет. В подростковом возрасте поломался голос, и меня в музыкальной школе вместо хорового отделения отправили на композицию, сочинять пьесы и сонаты. Матвиенко сказал: «Ну, что ж, все равно надо попробовать, поехали на прослушивание».
Когда я зашел в номер Игоря в гостинице «Ленинград», я просто обалдел — он возил с собой целую студию, в крошечном номере буквально негде было развернуться!
Я спел что-то из репертуара «Любэ».
«Ну как?», — спрашиваю. Матвиенко пожал плечами: «Ну, не Стинг, конечно, но и не Рома Жуков».
Потом я пригласил Матвиенко и Расторгуева в диско-бар гостиницы «Жемчужина». И мы за один вечер очень крепко сдружились.
Следующие пять лет мы с Игорем часто общались и в Москве, и в Сочи. Я ему показывал какие-то свои стихи, даже для «Любэ» что-то предлагал. И когда однажды увидел по телевизору клип Жени Белоусова «Девчонка-девчоночка», в котором снялся Матвиенко со свой женой Настей, он же был автором песни, мне стало очень досадно: ведь на месте Жени мог бы быть я!
И вот когда Матвиенко в следующий раз приехал в Сочи на премьеру моего спектакля, я уже был готов к переменам.
В Сочи я сделал все, что хотел и мог. Надо было начинать новую историю. И тогда мы с Игорем впервые вслух проговорили идею собрать молодежную группу.
Я тут же позвонил Сорину: «Игорь, хочешь быть звездой?» — «Что?!» — «Точно тебе говорю...»
Сначала пришел Сорин, потом и Кирилл Андреев подтянулся. Он в то время работал моделью в Доме моды Славы Зайцева.
Первое прослушивание у нас было назначено на 10 ноября. У Сорина в этот день был день рождения. Гости у него дома прождали весь вечер, а именинник так и не появился — прослушивание затянулось, потом мы еще долго разговаривали с Матвеем. В результате приехали к Сорину домой в час ночи. Там нас ждал уже только Антон Деров, наш близкий друг, однокашник Игоря по Гнесинке и в то время муж Нонны Гришаевой, нашей близкий подруги.