Словом, мы расстались. Мне удалось устроиться ассистентом в фотоагентство Альберта Коски. Там я увидела стольких знаменитых фотографов моды — Арта Кейна, Боба Ричардсона, Дэвида Бейли, в то время мужа Катрин Денев (он послужил прототипом героя фильма «Blow-up» Антониони). Через квартиру моего босса в Шестнадцатом округе бесконечной вереницей проходили самые знаменитые и востребованные модели — Верушка, Твигги, Мариза Беренсон... В мои обязанности входило всего лишь открывать дверь, отвечать на телефонные звонки и врать женщинам, сутками обрывавшим телефон Альберта, что шефа нет дома. Я конечно же ко всему приглядывалась и прислушивалась — и постепенно начала понимать, что представляет собой мир моды. Подружилась с Маризой Беренсон, которая приходилась внучкой знаменитой Эльзе Скьяпарелли, и стала частой гостьей в их доме на Елисейских Полях.
Мы с Маризой развлекались как могли.
По субботам бегали из одного кинотеатра в другой, оттуда — в богемный ресторанчик «La Coupole» поесть лангустов, а к ночи — на танцы в клуб «Castel». Я переняла у Маризы ее манеру экстравагантно одеваться — открытые блузки, обувь на высоченной платформе, накладные ресницы, тонны украшений... Мариза мечтала стать актрисой и позже снялась в фильмах «Кабаре» и «Барри Линдон», а я все еще размышляла, чем бы заняться в жизни. На тот момент мне было ясно одно: я ужасно хочу перебраться в Америку!
— Вы к тому времени там еще не успели побывать?
— Нет, но Америка была моей страстной мечтой, я составила себе ее образ из рассказов Ноны Гордон, своей подруги по женевскому университету. Нона работала в Голливуде ассистенткой Омара Шарифа и, приезжая в Европу, распаляла меня историями, как здорово в Штатах, какая там свобода, а главное, что эта страна создана для того, чтобы реализовывать самые безумные мечты! Ну как я могла на это не купиться? Кроме того, я знала, что Игон тоже учится в Штатах. Хотя мы и расстались, я подозрительно часто о нем думала. Помню, на Рождество он приехал в Париж вместе со своей итальянской подружкой. Ох как же мне стало обидно! С горя я даже отправилась к предсказательнице. И знаете, что та мне нагадала? Что в ближайшие шесть месяцев я выйду замуж и забеременею! Вскоре на курорте в Санкт-Мориц я встретила Игона уже без подружки, и он внезапно предложил мне поехать вместе в Нью-Йорк.
Девицей я была весьма решительной, поэтому долго уговаривать меня не пришлось.
— Не разочаровались?
— Нет! Очаровалась еще больше — и обожаю этот город по сей день. Именно здесь я впервые ощутила себя по-настоящему независимой: тут не признавали ни сословий, ни традиций, не было и в помине европейской чопорности. В общем, мы с Нью-Йорком сошлись характерами сразу и навсегда.
Игон был знаком, кажется, со всем городом благодаря связям отца — обаятельнейшего австрийского князя Тассило, который любил проводить время в Америке. Игона тоже всюду приглашали, он был завидным женихом и за один вечер мог запросто побывать на трех коктейльных пати, двух балах, паре обедов и еще заскочить в ночной клуб.
А я все присматривалась, чем бы заняться, и решила остановить свой выбор на моде, которой в нашем кругу многие увлекались. Игон таскал меня по самым дорогим магазинам, и, разглядывая витрины, я размышляла: что бы такое новоявленный дизайнер смог продать в Америке? Даже ездила учиться основам ремесла к итальянцу Анджело Ферретти: он делал замечательные принты на ткани. И вдруг, представьте себе, в самый разгар моего нового увлечения я обнаружила, что беременна! Честно признаюсь, мысль, что мне придется выйти замуж только по этой причине, показалась мне унизительной. В 1969 году аборт уже не был проблемой, и я знала, что многие мои подруги через это прошли. Я сходила к своему доктору, он не возражал. Но тут… вмешалась моя мать. Заявила, что я ненормальная, что аборт делать нельзя — по крайней мере надо поставить в известность Игона...
А он в Гонконге. И вот я срочно шлю телеграмму: так и так, жду твоего решения. До сих пор храню его ответ: об аборте не может быть и речи, дата свадьбы — 15 июля.
Пришлось все организовывать с ураганной быстротой, но в назначенный день я действительно стала женой Игона — мы расписались в прелестном старинном городке под Парижем, на мне было изумительное платье от Диора, а «интересное положение» невесты, похоже, никто даже и не заметил.
— А родители Игона не противились выбору сына?
— Его мать-итальянка вроде бы не возражала, а вот отец-немец, конечно, не пришел в восторг оттого, что сын женится на еврейке. Моя собственная мать не имела ничего против того, что ее дочь вышла за немца— она обожала Игона.
