— Ну, вот… С этой… С Зоей…
— А-а-а, с этой… Так это не моя дочь.
— Как не ваша?!
— Вы — взрослый человек, сын подрастает... Евгения Павловна перестала «держать руку на пульсе»?
— О, мама старается не растерять своей строгости в общении с детьми. Конечно, воспитывает. Сейчас все получается даже еще смешнее, чем раньше. Эта история произошла, когда мы с ней впервые участвовали в антрепризном спектакле. Называлось действо «Жизнь налаживается». Играли втроем — мама, я и Ивар Калныньш. Спешка была как на пожар, и в Москве мы только один раз успели прогнать спектакль. Повезли сырой-сырой в Америку. Это были жуткие гастроли: проблемы со звуком, с декорациями — все буквально вверх дном.
Первый раз отыграли вроде ничего, второй — уже похуже, а третий спектакль, видно, неизбежно должен был стать апофеозом нашего позора. Так и вышло. Я играла первый акт, мама — второй, и в финале выходили втроем. А режиссер был одновременно и рабочим сцены, и звукорежиссером. Что-то совсем не заладилось в моем первом акте, и я на него накричала. Захожу в гримерку. Мама в маске богини правосудия: «Зоя! Как ты посмела так разговаривать? Ты вообще не сможешь ни с одним режиссером сработаться! Так, быстро пошла и попросила прощения!»
Я покорно поплелась извиняться.
Мама отыгрывает свой второй акт и… закатывает этому режиссеру та-а-кой скандал! Она его в порошок стерла! Стою в уголочке, хихикаю. Мама на меня оглядывается: «Все, Зоя.
Ладно…»
Может, она и рада бы не держать руку на пульсе, но кто ж ее отпустит? У нас проблемы в личной жизни — рассказываем маме, а значит, перекладываем часть на нее. В творчестве сложности — опять к маме. Она страдает.
— А как семейство приняло тот факт, что ваш избранник Алексей Захаров тоже актер?
— У нас в семье так заведено, что главное — это счастье ребенка. Выбрал в мужья ребенок-артист другого артиста — значит, так и будет. С Лешей мы вместе учились в ГИТИСе и никаких порывов нежных друг к другу не испытывали. И только после окончания института случилась любовь.
Мы жили вместе, но в загсе не были.
Периодически то Леша, то я заводили разговоры о том, что отношения надо бы узаконить, но дальше разговоров дело не шло. Мы оба сходились во мнении, что надо. Когда-нибудь. Потом.
Нашему сыну Леше уже девять лет, а отношения с Алексеем мы собрались оформить официально только три с половиной года назад.
У нас и свадьбы, как таковой, не было. Мы даже кольцами обменялись только через какое-то время после регистрации... в магазине. Там вход был с тамбуром-предбанником, где мы многозначительно надели друг другу символы семейной жизни на безымянные пальцы.
— Евгения Павловна спокойно отнеслась к отсутствию свадебной церемонии и всего, что полагается?
— Гости и свадебный кринолин были у Маруси. Она более взрослая и рассудительная, чем я, хоть и младше меня на девять лет. Маруся — философ, пианистка, и этим все сказано.
То есть одну дочку мама выдала замуж, что называется, как положено.
А мы с Лешей и живем не особенно стандартно. Сколько раз уже расходились «навсегда», даже считать не хочу. И до, и после официального брака такое случалось. Это на заметку тем, кто свято верит в фантастическую силу штампа в паспорте.
Кстати, мама всегда в подобных ситуациях встает на мою сторону. А в понимании Андреича нас с Марусей вообще никто недостоин.
Впрочем, все уже давно перестали обращать внимание на наши с мужем «прощания навсегда», потому что в конечном итоге мы обязательно встречаемся заново.
В последний раз решили расстаться не далее как прошлой зимой. Причем впервые все зашло настолько далеко, что Леша даже вывез свои вещи из дома. То есть беспощадно перевернули эту страницу жизни!
Месяц прожили отдельно друг от друга. Чувствую — плохо мне, грустно, места не нахожу. Да и Лешке, как оказалось, несладко.
Словом, на данный момент мы снова вместе, и у нас все хорошо.
— У ваших расставаний были какие-то причины?
— Да все мелочи какие-то. Бац! — и пошло-поехало. Актерская профессия — штука на самом деле очень страшная.
