Но я совершенно этого не боялась, поскольку была девушкой самостоятельной, могла жить где угодно. И не стала бы выходить замуж только ради спасения квартиры. Ни за что!
20 мая мы с Вовой и Натаном Львовичем отправились к моей маме в Лыткарино, знакомиться. «Вот, — говорю, — это мой жених. Свадьба восьмого июня». Она так и села. «А как же квартира? — спросила мама, когда мы остались наедине. — Вдруг вы разведетесь? Что тогда? Делить?» Недавно я ей напомнила об этих страхах: «Вот видишь, мама, а ты говорила... Было двадцать четыре квадратных метра, а теперь столько, что не знаю, куда девать!» Восьмого июня вся Володина курская родня приехала на свадьбу.
Торжество состоялось в Золотом зале «России». Все расходы — и стол, и машину, и кольца — наши семьи оплачивали пополам. Помню, мама даже в долги влезла. Чтобы сэкономить, я взяла свадебное платье напрокат в театральной костюмерной. В отличие от меня жених купил шикарный финский костюм в полоску. Гуляли с размахом: много друзей, родственников, коллег по театру... Герард Васильев исполнил «Ах эта свадьба пела и плясала...», Вячеслав Войнаровский — «Пою тебе, бог Гименей!»
Кстати, фамилию я не меняла — как была Перваковой, так ею и осталась. Родичи мужа меня потом часто упрекали: «Вот, даже фамилию не сменила!» Слава богу, свекра эти нюансы вообще не волновали, он был большого масштаба человек. Смотрел, как говорится, в корень: хорошая девочка, работящая, с квартирой.
Надо брать!
— Владимир Натанович всегда слушался отца?
— Папа до конца жизни писал Вове бумажки с ценными указаниями, что сын должен делать. Натан Львович был руководителем не только на своем строительном объекте, но и дома. Старший сын, Борис, по желанию отца стал строителем. Младший после восьмого класса тоже послушно пошел в строительный техникум, кстати, знаменитый тем, что его оканчивал Леонид Ильич Брежнев. Хотя Вове с детства очень нравилось петь и играть на сцене. Однажды в детском спектакле Дома пионеров он сыграл «выдающуюся» роль — Заднюю часть осла! Но папа был непреклонен: «Будешь петь или нет — неизвестно, а профессию получить надо!»
В техникуме Вова учился на штукатура-маляра и всю практику просидел в канаве.
Копал, как говорится, траншеи. Когда на стройку, где будущий штукатур отбывал «повинность», однажды приехал управляющий трестом «Курскпромстрой» Натан Львович Винокур, он увидел потрясающую картину: в канаве сидит потный красный Вова с лопатой и... с килькой за ухом. Его, как самого молодого, рабочие посылали в магазин за водкой, килькой и… кефиром. В обеденный перерыв работяги распивали ядреный «молочный коктейль» и закусывали килькой. А поскольку рыбка из рук выскальзывала, они ее для удобства вешали за ухо. «Боюсь, — вздыхал отец, глядя на сына, — толку от тебя не будет...»
Словом, техникум ради папы Вова окончил, а вот учиться в строительном институте наотрез отказался.
Он даже клятву дал, что в жизни больше не будет копать траншеи! А если и решит когда-нибудь пить водку с кефиром, то килька у него будет лежать на тарелке! Короче говоря, взбунтовался и поехал в Москву поступать на артиста.
— Когда вы почувствовали, что любите Владимира Натановича?
— Я даже сейчас не могу сказать, что такое любовь... Я ведь выходила замуж практически невинной девушкой, до свадьбы не дотянула всего дней пять. Наши отношения строились годами. Вначале были чистые эмоции, бешеный секс, потом это переросло в привязанность. Для меня, как и для Нелли Кобзон, важно не то, что мужья делают на стороне, а то, что они всегда к нам, женам, возвращаются!
