Видимо, напился с друзьями в общежитии. Словом, заявился ко мне усталый, после спектакля, на следующий день. Я купила коньяк, накрыла стол, нарезала сыр, колбаску. Володю, выросшего в семье, где царил настоящий культ еды, такой закуской вряд ли можно было удивить. Он, наверное, рассчитывал, что я ему домашних котлеток со взбитым пюре приготовлю. Колбаску, правда, пожевал, коньячок сырком закусил… и вдруг неожиданно поинтересовался: «Можно я у тебя заночую?» «Нет-нет!» — воспротивилась я. Тогда он сделал вид, что заказывает такси — с кем-то поговорил, потом повесил трубку и тяжело вздохнул: «Не получится... Все машины заняты». «Ладно, — говорю. — Спи в соседней комнате».
— Вам, наверное, пришлось всю ночь держать оборону, баррикады возводить?
— И не собиралась.
Думаю, как многие молодые мальчики, он ужасно боялся последствий.
Утром вышли из подъезда, и Вова, театрально раскинув руки, закричал на весь двор: «Ну кто тебе поверит, что я спал в отдельной комнате?!» Но я быстро охладила его пыл: «А мне и не надо, чтобы верили… Главное, я сама это знаю». Затем мы вместе отправились в Театр оперетты, правда, в здание вошли с разных сторон...
— Боялись театральных сплетниц?
— Вова не успел еще прийти к нам в коллектив, как о нем сразу же начали сплетничать. Сижу как-то в гримерной и слышу — артистки вовсю Винокура обсуждают: «Да этот новенький из Курска — ловелас! Знаете, за кем он бегает?»
— «За кем?» — «За этой и за той». Я и сама знала, что он пытался поухаживать за одной нашей артисткой. Может, у него и взрослые тетки были, но я его ни о чем не расспрашивала. Потом Вова сам признался, что у него была невеста, актриса. Но со свадьбой не сложилось — вмешалась ее мама. «Ищите себе невесту в Израиле!» — заявила она Володе.
Так что о наших отношениях никто не подозревал, кроме моей подружки. Она все время просила: «Покажи его, я только одним глазком взгляну и скажу: стоит он твоего внимания или нет». Иногда осторожно добавляла: «Не боишься, что он за тобой ухаживает только из-за квартиры?»
Почему-то у меня хватило ума до свадьбы хранить все в тайне. Возможно, если бы я сделала иначе, все вышло бы не так... Помню, не успели мы вернуться из отпуска, уже будучи мужем и женой, как со всех сторон посыпались участливые вопросы: «А вы что, еще не развелись?»
Потом случайно я узнала, что в Театре оперетты одна из бывших Володиных пассий чуть не умерла, прослышав о нашей свадьбе.
Она всем твердила: «Винокур женился на Тамаре из-за прописки!» По-моему, эта «версия» тянулась за нами долгие годы...
— Когда же вы ответили согласием на очередное предложение руки и сердца?
— В мае у Володи в ГИТИСе начались выпускные экзамены. И я неожиданно поймала себя на мысли, что боюсь потерять наши бесконечные прогулки по Арбату, что мне нравится его голос, его нелепые ухаживания… Еще я испугалась, что его сошлют куда подальше по распределению и мы больше не увидимся...
Помню, я сама предложила: «Согласна выйти за вас замуж фиктивно и к себе прописать».
Вова удивился: «Зачем фиктивно? Я от своего предложения не отказываюсь. Вот театр даст в августе общежитие, тогда и распишемся». Ему очень хотелось доказать, что он женится на мне, а не на квартире. Словом, мы подали заявление в загс и стали ждать положенные три месяца.
Но тут вмешался Вовин папа, Натан Львович, который приехал в Москву в командировку. Он посмотрел на меня, одобрил и дал сыну мудрый совет: «Надо расписываться быстрее. Зачем ждать так долго? У Тамары квартиру могут отобрать соседи». И мы перенесли свадьбу на июнь.
— Почему у вас могли отобрать квартиру?
— В мае умерла бабушка, и стали приходить письма с предупреждением, что меня уплотнят.