Марат начал сниматься у Станислава Говорухина в «Ворошиловском стрелке». Каждые выходные приезжал за мной и увозил в Калугу. Иногда даже среди ночи, уставший, мчался ко мне.
Кстати, тогда снова проснулась моя «страшная болезнь» — ревность. Помню, едем с ним в машине. По улице идет девушка в длинной юбке с разрезом прямо до талии. Марат, сидя за рулем, чуть голову не свернул. «У-у-ух! — повернулся он ко мне, улыбаясь. — Глянь, какая юбка!» А меня словно ножом по сердцу. До сих пор помню, как я обиделась...
Там, в Калуге, на съемках я приревновала Марата к девушке Леши Макарова. Оля была танцовщицей. Марат настолько обаятельный и солнечный, что к нему всегда льнут девушки, он же всех с удовольствием и приобнимет, и пошутит.
А я ревную. Марат, помню, обнял Олю за талию и сказал ей комплимент. Леша тут же вскочил в ярости: «Убью!» Говорухин даже по этому поводу написал мне стихи: «Ты, Лиза, прости, попытайся помиловать. Да! Он пытался ее изнасиловать…», шутливо намекая на то, что Марат играл в фильме одного из насильников. Но я верила Марату и без заступничества режиссера. «Я ведь еще и в любви ему не призналась, а уже ревную, — успокаивала я себя. — Значит, чувство очень сильное…»
Там же, в Калуге, мы отмечали мой день рождения. Помню, Марат проснулся очень рано и куда-то убежал. Вдруг слышу — машина подъехала. Осторожно выглядываю в окошко гостиницы — бежит Марат с огромной охапкой роз. Никогда и никто не дарил мне столько цветов… Наш роман был полутайной.
Я еще не была официально в разводе. Марат не сразу рассказал обо мне маме, я ничего не объявляла Жоре...
А потом Жора внезапно вернулся из Оренбурга и узнал о том, что я встречаюсь с Маратом. Конечно, он был совершенно не готов к разводу. Пытался меня удержать, предлагал: «Давай родим ребенка».
Однажды раздался звонок. Открываю дверь — на пороге стоит Жорж. Помню, мы все трое сидели на кухне и разговаривали. Вдруг Жорж выпалил: «А я все еще люблю Лизу». Марат ответил: «Я тоже ее люблю». Они оба посмотрели на меня. Решался вопрос, кому из них сейчас уйти из этой квартиры. Я ничего не сказала, просто села на колени к Марату. Жора все понял — встал и ушел… Прошло время.
Как-то Марат ночевал у мамы, а у меня осталась подружка. Только мы с ней легли спать, как кто-то принялся громко стучать и звонить в дверь. Смотрю в глазок — Жора. Набираю телефон Марата: «Тут Жорж ломится. Мне страшно!» Он тут же сорвался меня спасать…
Потом мы официально развелись с Жорой. Кстати, обручальное кольцо, которое он поначалу носил в ухе, очень быстро куда-то делось…
Денег нам с Маратом хватало, несмотря на то что он мало снимался. Отдыхать за границу мы не ездили — в основном к друзьям на дачи или на съемки. Помню, как Марат с друзьями-одноклассниками пытался заработать. Однажды они привезли на машине бычка из деревни, разделали тушу и стали продавать мясо знакомым. Еле продали. Помню, все никак не могли телячью голову пристроить.
Компаний у нас особых не было.
Нам с Маратом было хорошо вдвоем… Наверное, я, как чеховская «душечка», умею подлаживаться под мужчину. И полностью растворяюсь в нем.
— А когда Марат познакомил тебя с мамой?
— Я очень боялась с ней знакомиться. Все рисовала в голове образ строгой импозантной женщины, а Роза Андреевна оказалась приятной и простой. Она растила сына без мужа. Очень верующая — ходила в мечеть, читала намазы. Работала в какой-то организации поваром. Замечательно готовила национальные блюда. Но было одно «но»: мама Марата была твердо уверена в том, что ее единственный сын должен жениться только на татарке! Тут-то я и вспомнила слова своей бабушки…
— Получается, Марат прятал тебя от мамы?
— Наверное.
Только следующим летом мы поехали к ней знакомиться. Марат видел, как я трясусь от страха, и пытался меня успокоить: «Да не бойся ты, расслабься!» Но зажим у меня был страшный, несмотря на то что нас радушно встретили. Мы посидели, поговорили. Потом стали часто бывать у Розы Андреевны на даче. Я старалась ей помогать — дом убирала, яблони белила... Осенью виделись реже. И, несмотря на то что Роза Андреевна приняла меня хорошо, все равно выступала против наших отношений. «Ничего у вас не получится, — говорила она мне по телефону. — Ты моего сына не знаешь, не понимаешь… Зря только время теряешь!» Когда я с обидой передавала Марату слова Розы Андреевны, он только отмахивался: «Не думай об этом.
Все равно решаю я сам. А маму уговорю».
— Ты не боялась после такого негативного опыта общения с Румянцевым снова заводить роман с актером?
— Поближе познакомившись с Маратом, я вздохнула с облегчением: «Слава богу, он неправильный актер!» Марат был совсем не похож на знакомых мне артистов — гулящих, сильно пьющих. Конечно, позволял себе выпить, но это было в основном на гастролях или в экспедициях. А еще он жалел меня...
Интересный факт — наша жизнь с Маратом получилась полосатой: один год хороший, спокойный, другой — нервный и тревожный. За первый год мы ни разу не поругались, Марат даже ассистентке по актерам похвастался. И как сглазил...
