Так и получилось. Очень скоро мама объявила Жарову, что уходит. Она давно поняла, что детей у них, вероятно, никогда не будет. А ей так хотелось стать матерью! Михаил Иванович умолял ее не уходить. Он так горевал, что заполучил инфаркт. Но мама понимала: ложь не внесет ничего хорошего в семейные отношения. Буквально через год после ее встречи с отцом родился я, и года два папа с мамой жили счастливо. Но настал день, когда отец, стоя на коленях перед мамой, просил у нее прощения. За то, что женился на ней. Потому что тем самым подверг и ее, и меня огромному риску. Дело в том, что на заседании, посвященном вопросам строительства высоток в Москве, он позволил себе высказаться против. У отца были какие-то свои соображения, построенные на инженерных расчетах. Но Берии его высказывания так не понравились, что папа в тот же день был снят с работы. Это означало одно: скоро за ним придут. А со временем — и за нами. Такие уж были времена: семья репрессированного была обречена, жену отправляли в лагерь, ребенка — в детский дом для детей врагов народа.
От этой страшной судьбы нашу семью спас папин друг — заместитель председателя Совета министров Анастас Микоян. Он сумел очень быстро отправить отца в Ереван — «развивать армянскую архитектуру». А мы остались в Москве. Конечно, нам пришлось потуже затянуть пояса. Отцовскую мастерскую, которая служила нам квартирой, отобрали. Заработок в Армении у папы был очень низкий, присылать он почти ничего не мог. Маме пришлось кормить меня и бабушку на небольшие деньги, которые она зарабатывала в театре. Вдобавок ко всему я еще заболел полиомиелитом. Мама потом говорила, что это счастье, что она ничего не знала о последствиях страшной болезни. Но мы справились и с этой бедой. Правда, маме на целый год пришлось уйти из театра, не говоря уж о кино. Она все время находилась возле меня. Вместе с бабушкой делала мне массажи, готовила специальное питание, потом заново учила ходить. Все время говорила: «Саша, ты должен быть сильным! Ты должен!» И постепенно я преодолел болезнь, и она исчезла бесследно.
Целиковская была вовсе не похожа на большинство актрис, для которых ребенок находится где-то на периферии жизни. Еще до моего рождения мама прочла много книг по педагогике, чтобы правильно меня воспитывать. И потом неукоснительно следовала своей системе, основанной, впрочем, на том, что ребенка нельзя бить ни в коем случае, а надо крепко любить, много учить и немножко баловать.
