В те годы мама, которая всегда была отгорожена от реальности искусством, начала понимать, что происходит в стране. А ведь она была воспитана как обычный советский ребенок: спасибо Ленину и Сталину за наше счастливое детство! Она родилась в 1919 году, в Астрахани. Некоторое время они жили там вдвоем с моей бабушкой. Дедушка поехал искать работу в Москву. Они ведь с бабушкой оба были музыкантами, пели в церковном хоре, где и познакомились. В голодные годы Гражданской войны — не самая востребованная профессия. Можно себе представить, в какой нищете прошли первые годы маминой жизни, если за плохую одежду ее дразнили даже астраханские дети в начале 20-х годов. Но в 1925 году дедушка решил перевезти семью в Москву. Он учился в консерватории, а потом получил место руководителя симфонического оркестра Центрального дома Красной армии. В школу маленькая Люда пошла уже в столице. И погрузилась в мир октябрят, пионеров, сбора макулатуры, борьбы с «поповщиной». Она очень рано поняла, что хочет быть актрисой. Ничто не доставляло ей такого удовольствия, как переодевание, разыгрывание сценок. Они, девочки-пионерки, позволяли себе переодеваться нищенками и «работали» на улицах, чтобы доказать себе, что могут хорошо сыграть эту роль. К счастью, никто об этом не узнал. А ведь кругом доносили. Однажды бабушка помыла полы в коммуналке, где они жили, и постелила сухие газеты. А на газетах — портреты вождя! Идеологически правильная соседка увидела и сказала, что сейчас пойдет и сообщит «куда следует». К счастью, бабушка уговорила ее ничего не писать, отдав соседке свое обручальное кольцо.
В Вахтанговское училище бабушка готовила маму сама. И маме удалось преодолеть огромный конкурс — около ста человек на место. Еще на вступительных экзаменах на маму обратил внимание один из корифеев Вахтанговского театра Рубен Симонов, который потом сыграл в ее жизни немалую роль. Это был единственный человек, который маме помогал. Ведь у Ладыниной был Пырьев, у Орловой — Александров. За мамой же никто из влиятельных лиц не стоял (даже авторитет Михаила Жарова не шел ни в какое сравнение с пырьевским или александровским — он ведь был всего лишь актер). Рубен Николаевич считал Целиковскую талантливой и поддерживал, когда нужно. Он заступился за маму, когда ее хотели исключить со второго курса за то, что она снялась в кино. Сказал: «Такие, как Целиковская, и должны сниматься!» Именно Симонов в 1948 году познакомил ее у себя на даче со своим другом, архитектором Каро Алабяном — моим отцом. Отец в то время был очень преуспевающим, занимал ответственные посты, много ездил за рубеж. При этом он был еще и очень красив, хотя и не молод. Мама вспоминала, что он взял ее за руку и сразу же сказал: «А знаете, вы будете моей женой!»
