Я не хожу на ток-шоу, посвященные скандалу в семье Баталова. Тем более что девяносто пять процентов приглашенных гостей никогда не бывали у него дома и не были с ним знакомы. Думаю, Алексей Владимирович о них даже не слышал, а теперь они на публике перемывают ему косточки.
В конце концов я благодарен судьбе за то, что пятнадцать лет был рядом с таким великим человеком. Это было незабываемое время. Я изучил все его привычки, режим, расписание. Знал, как на что он будет реагировать, что можно сказать, а чего нельзя. Баталов был интровертом, обиды хранил в глубине души всю жизнь, но все переживал внутри себя.
Как-то мы с Машей пошли на спектакль Сергея Безрукова, где тот играл Есенина. И вот два акта стихи великого поэта нам читал Безруков, а когда вернулись домой, Алексей Владимирович устроил «третий акт» — читал Ахматову, рассказывал, как пел Вертинскому пародию на него на стихи Анны Андреевны.
Баталов прекрасно резал по дереву, рисовал маслом, писал детские сказки, сценарии, снял как режиссер фильмы «Три толстяка», «Игрок», «Шинель». Тибул в его исполнении — мой любимый персонаж. В его доме висел портрет Ахматовой его кисти. Он приложил руку к восстановлению Марфо-Мариинской обители.
Он стал мне родным человеком, можно сказать, вторым отцом. Мы каждый вечер с ним общались. Один вечер с ним — это как целый семестр во ВГИКе. Как жаль, что не записал его монологи о жизни, об искусстве, о поэзии. Любую фразу Баталова можно взять и в рамку на стену повесить.
Он все время мне повторял: «Не торопись!» Эта фраза стала теперь моим девизом. Я очень быстро ходил — вечная московская суета, а он все время меня останавливал: «Куда так торопишься? Ходи медленно, размеренно». Постепенно я так и стал делать, запомнив на всю жизнь его фразу: «Не торопись, Зураб. Не торопись».
С тех пор ни о чем не жалею и никуда не тороплюсь...
