— А там у вас что?
— Там у меня домашняя студия... — небрежно бросила Алла.
К сожалению, во время работы над фильмом «Женщина, которая поет» у нас с Пугачевой произошла размолвка. Меня пригласили писать музыку к картине, в которой Алла играла главную роль. Неожиданно она попросила меня записать ее собственные песни. «Но знаешь, под фамилией Пугачева их никто не возьмет, я же не член Союза композиторов, поэтому придумала псевдоним — Борис Горбонос». Потом она сделала все иначе: сочинила душещипательную историю о том, что автор песен — восемнадцатилетний юноша, прикованный к постели (даже наклеила усы и сделала лжефотографию Горбоноса), и через мою голову договорилась с режиссером, чтобы он вставил эти песни в фильм. Узнав об этом, я заявил, что категорически против. Ведь меня пригласили в картину в качестве композитора, а тут даже разрешения не спросили! По студии быстро поползли слухи, что черствый Зацепин не хочет помочь талантливому инвалиду. Я, конечно, ни словом никому не обмолвился, что песни написала Алла. А позже узнал, что всю эту авантюру придумал ее тогдашний муж Стефанович.
Обижался на Пугачеву я довольно долго. И вот однажды она сама ко мне подходит и предлагает:
— Александр Сергеевич, давайте простим друг друга!
— Ладно, — говорю, — я не злопамятный.
Алла спела на моем юбилейном концерте в «России», я ей за это очень благодарен.
— Вы ведь участвовали и в таком грандиозном советско-итальянском проекте, как фильм «Красная палатка». Там обошлось без обид?
— Когда мне предложили написать музыку к этой картине, я и понятия не имел, что фильм Калатозова будет советско-итальянским.
Продюсером картины с итальянской стороны был Франко Кристальди, муж Клаудии Кардинале. Прочитав сценарий, он воскликнул: «Что написал Нагибин? Где драматургия, где сюжет? Что здесь играть? Убили медведя, съели медведя, потом пошли по льду!» И Франко пригласил Эннио де Кончини. За миллион долларов тот написал новый сценарий, который всем понравился.
В съемках участвовали Шон Коннери, Клаудия Кардинале, Питер Финч, Эдуард Марцевич, Никита Михалков. Итальянцы заявили, что музыку будет писать их композитор, но Михаил Калатозов настоял на том, чтобы композитором был я.
— Вам довелось пообщаться с Клаудией Кардинале?
— Однажды я решил сделать ей приятное — подарить русский сувенир и... опозорился. Купил самую дорогую палехскую шкатулку, красиво упаковал и преподнес Клаудии со словами «Примите скромный дар из России». Синьора Кардинале улыбнулась, развернула шкатулку, заглянула внутрь и слегка удивилась — там было пусто. До меня дошло — негоже дарить звездам шкатулки без драгоценностей!
