Ссора с киностудией в то время могла поставить крест на карьере. Но я об этом даже не думал, поступив по молодости очень резко и вызывающе — отправился в Полтаву работать над фильмом с местными музыкантами, которые мне нравились. И вся музыка к фильму в результате была записана там, на местной радиостудии.
— Режиссер Юнгвальд-Хилькевич на съемках был диктатором?
— Нет, наоборот — он давал полную свободу, мне в том числе. Диктаторство в кино ни к чему не приводит. Хороший режиссер приглашает талантливого оператора, художника, драматурга, композитора, чтобы каждый из них привнес в картину свое. Так рождается шедевр. А если он диктатор, перед которым все падают ниц, ничего не получится. Современные продюсеры этого не понимают. Является такой на съемочную площадку — мало того что сам толком не разбирается ни в кино, ни в музыке, так еще и диктатор. Ходят лощеные и вещают прописные, а чаще ими самими придуманные истины. А что они такого выдающегося создали? Я на них смотрю с жалостью, честно говоря.
Мне никто не мешал. Вот взять Ролана Быкова. Я, совсем молодой композитор лет двадцати шести, писал музыку к фильму «Автомобиль, скрипка и собака Клякса». Быков, уже мэтр, известнейший режиссер и актер, полностью доверился мне, он подчеркивал: «Если буду говорить тебе, какой должна быть здесь музыка, зачем ты нужен? Я тогда аранжировщика возьму и скажу ему, что мне надо, он сделает. А мне нужен Композитор».
Творческую свободу давали и Леонид Квинихидзе, и Александр Митта, и даже, несмотря на свой жесткий характер, Татьяна Михайловна Лиознова. Поэтому и получились надолго запомнившиеся всем работы!
— Но ведь на ее «Карнавале» вы раз двадцать переписывали музыку к «Позвони мне, позвони»?
— В результате-то я ее обманул — после двадцатой попытки принес свой самый первый вариант. И Татьяна Михайловна сказала: «Вот наконец то, что нужно». Могу ее понять. Например, если сейчас молодой композитор принесет какой-нибудь современный хиток — мне вряд ли понравится. Как говорится, надо присмотреться. А Татьяна Михайловна же тогда принадлежала к старшему поколению.
Режиссер у нас — главное лицо в фильме. Если ему не нравится, он пытается добиться, чтобы понравилось, даже если полностью мне доверяет. В Америке, кстати, совершенно иной подход. Помню мою первую встречу с одним американским продюсером в девяностые годы. Я принес музыку для фильма, в котором должен был работать. Он прослушал и в задумчивости молчит.
