Кому придет в голову, что мейнстрим может остохренеть до крайности? Люди — такие люди! Мерим по себе. Но его жизнь и выбор нужно мерить по нему! Знаешь, его даже называли единственным монахом от рэпа, который спустился с вершин чартов на наш общий грешный асфальт. А он всего лишь хотел быть самим собой! Человеком. Носить прическу, которая нравится, читать рэп, который заставляет задумываться, воспитывать сына так, как считает правильным. Не святой, конечно. Но совсем не злой. Говорил, что добро нужно творить просто так, не ожидая ответных шагов, отдачи. Совершать поступки и бросать их в воду...
Конец? Начало
Ирина Толмацкая: В Диснейленд Кирюша мечтал попасть, кажется, с тех самых пор, как узнал о его существовании. И вот свершилось. Мы купили билеты на самолет, забронировали гостиницу, в Париже нас ждали друзья. Сыну лет десять было, и в предвкушении волшебства Диснейленда он весь извелся и меня извел. Во Франции тогда случились какие-то беспорядки, но мы об этом не подумали. Там же постоянно что-то происходит — профсоюзы бастуют, демонстрации перетекают в дебоши, битье витрин и переворачивание машин.
Почему Кирилл был вписан в паспорт отца? В общем, Александра Яковлевича с его историями прошлого с территории аэропорта «Шарль де Голль» в неспокойный город решили не впускать. Меня пропустили, а Сашу с Кириллом отправили в зал, где торчали такие же страдальцы, которые, во всяком случае в этот раз, так и не смогли увидеть Париж. Сын поначалу был, конечно, в шоке. Потом, когда через пару дней мы наконец смогли воссоединиться для бесславного возвращения на родину, даже развеселился.
— Сынок, ты испугался? — спрашиваю.
— Совсем нет. Знаешь, что самое прикольное? В том помещении белыми были только мы с папой! Остальные — цветные! Класс!
Забавно, едешь в прекрасную Европу за сказкой и волшебством, а тебя не пускают дальше порога.
Спустя много лет Кирилл все же побывал в Диснейленде — повез туда Тони, а мне показалось, прежде всего себя самого. Тогда же шокированный совсем неромантическим приемом Толмацкий-старший сразу по возвращении в Москву купил на семью тур в Турцию.
Мы, бывало, спорили с сыном на все эти темы. Не назову себя оголтелым патриотом — Родина, родимые березы и все такое, но верю в теорию про то, что сгодился там, где родился.
От Кирилла в последние годы все чаще звучало: «Надо валить». Возможно, в нем говорила простая человеческая усталость — он работал много и без халтуры. Или казалось, что его музыка будет понятнее за рубежами нашей страны. Или допекла тоска по свободе, которую в девяностые все мы пили как воду. А вкус ее так сложно забыть! Возможно, для своего сына мой хотел другой жизни.
