Я была ужасной задрыгой в детстве, не пай-девочкой. Притворяться в угоду условностям или приличиям уже тогда страшно не любила. Сейчас понимаю, что ноги многих моих проблем росли оттуда — из нежелания изображать из себя то, что люди хотели бы видеть.
Поэтому даже из «Орленка», знаменитого летнего лагеря, путевки в который получал как сотрудник милиции папа, меня пару раз порывались выгнать. Но оставили в конце концов. Кстати, лагеря я любила. Часто нас с сестрой, она старше меня на полтора года, отправляли туда на все лето.
— Вы родом из Подмосковья?
— Да, из городка Шатура, где все время горят торфяники и еще мебель делают. Помню, в разгар тушения пожаров в город прибывали отряды молодых спасателей, одетых в форму МЧС. Они казались очень мужественными, и конечно, девчоночьи сердца трепетали. Сам город, насколько я знаю, начался с 5-й ГРЭС, возведенной еще при Ленине. Больше, кажется, никаких особенностей там нет. Мои родители по сей день живут в двухэтажке без подъездов, в которой я выросла. Там очень необычная планировка квартир, больше таких нигде не видела. Я из обыкновенной семьи. Папа служил в милиции, сейчас работает во Дворце спорта. Он у меня очень активный, мастер спорта по греко-римской борьбе, до сих пор выступает в состязаниях для ветеранов. Мама работает в городском архиве.
— Как же вас занесло в актрисы?
— Это странно, но у меня было совершенно нетеатральное детство. Я не читала стихи, не принимала участия в школьной самодеятельности, не посещала творческие кружки. Но после школы поступала только в театральные вузы. Без какой-либо подготовки — естественно, везде провалилась. Потом, конечно, разобралась, что люди поступают к конкретному мастеру, а не в институт. Но определить своего поначалу было сложно, я никого не знала. Сначала училась в Питере, потом год в Щукинском театральном училище, и в конце концов на пятом году мытарств пришла в ГИТИС на актерско-режиссерский курс Сергея Васильевича Женовача.
