Еще помню свой ужас, когда Степан, дурачась, перегнул меня через перила балкона на втором этаже и втащил назад, когда я уже во всех красках представил, что лечу носом в землю. Другой случай произошел, когда мне было три, а брату — тринадцать. Мы куда-то ехали с папой, сидели на заднем сиденье, и Степа сказал: «Саня, когда взрослые о чем-то тебя спрашивают, ты должен пристально посмотреть в глаза и сделать вот так» — тут старший брат сложил пальцы в фигу. Когда мы вышли из машины и папа спросил, что нужно делать, переходя дорогу, — я четко выполнил Степины указания. Понятно, «учитель» получил нагоняй...
Александр: Удивительно, но из рассказанного Саней ничего, кроме кормежки с заходящим на посадку самолетом, не помню. Наверное, к моменту его появления на свет я стал мудрее, терпимее, потому что первенцу-то от меня доставалось. Я, к сожалению, не великий отец — и нотации читал, и наказывал, и по попе хлопал. После того как мы с мамой Степы развелись и я стал воскресным папой, у Инессы за неделю накапливалось к сыну много претензий — она звонила, жаловалась. И я вместо того чтобы при встрече весело вместе проводить время, лил на Степкину голову негатив. Конечно, это не могло не отразиться на его отношении ко мне. Сейчас, слава богу, все снивелировалось, а тогда я чувствовал со стороны сына ответный негатив и сильно переживал по этому поводу. Давним приемам воспитания у меня есть только одно оправдание: подростковый возраст Степы пришелся на конец девяностых, когда мальчишке очень просто было попасть в дурную компанию, и чтобы этого не случилось, приходилось ставить жесткие рамки.
Опять же из-за смутного времени, когда творческие люди, в том числе актеры, оказались никому не нужны, я, несмотря на явные артистические способности старшего сына, не стал звать его в мою профессию. Но он все равно там оказался — уже после того, как окончил Московскую юридическую академию, выбрав специализацию «Авторское право»! Дебютировал в «Папиных дочках» в роли Сергея Захарова, тренера Жени Васнецовой, потом его пригласили в сериалы «След Саламандры», «Судьбы загадочное завтра», «Вендетта по-русски». Вместе мы снимались в шести проектах, а вообще у Степана почти два десятка ролей. Кино для сына хобби, но он действительно очень органичен в кадре — надеюсь, режиссеры еще не раз используют это качество.
— Вопрос обоим: с короткого расстояния, сблизившись, вы что-то открыли друг в друге?
Александр: Конечно. Саша был для меня новым миром, который я познавал изо дня в день — обнаруживал достоинства и недостатки, особые свойства характера... А сын узнавал меня.
Саша: Я вспомнил случай — как раз в тему. На съемках первых «Родителей» мне долгое время казалось, что папа снимается в сериале только из-за денег. Он так непринужденно вел себя перед камерой и ему так легко давались любые эпизоды, что создавалось впечатление: отец, не подключаясь ни эмоционально, ни интеллектуально, просто использует свои профессиональные навыки. Но однажды я стал свидетелем бурного обсуждения эпизода, где глава семьи объясняет младшему сыну тонкости бритья: первое лезвие срезает волос под корень, второе оставляет «мужественную щетину»... Папа и двое сценаристов стояли на лестнице нашего дома-декорации, и он возбужденно доказывал собеседникам, что его персонаж прописанными в сценарии словами разговаривать не может! Не его стиль речи, манера, характер в конце концов! И тут я понял, насколько отец вовлечен в происходящее, как досконально понимает и чувствует своего героя и как важно для него точное попадание в образ — каждой репликой, каждым движением.
