К сожалению, несколько лет я не могла забеременеть, хотя очень хотела стать мамой. «Надейся и молись!» — советовала свекровь. Стала молиться, и случилось чудо — долгожданная беременность наступила.
Как же муж радовался! Он буквально завалил дом детскими вещами. Кроватка, две коляски — мальчиковая и девчачья, мы же не знали, кто у нас родится. Пеленки-распашонки, шапочки, ползунки... «Если мальчишка, давай назовем Филиппом», — предложил Юра, ему нравилось это имя. Сумками таскал овощи-фрукты. Потребовал: «Вот теперь хватит в кино сниматься!» — а я и рада, села дома, ждала мужа.
До родов оставалось два месяца, когда позвонили из больницы, где муж работал. Сказали, что Юре стало плохо на работе, он потерял сознание из-за сердечной недостаточности и умер. Было ему всего тридцать пять лет.
Хотя я знала, что однажды его потеряю, ведь у него слабое сердце, это известие было словно удар обухом по голове. Сжала кулаки: мне вот-вот рожать, я не имею права сломаться. И родила здорового сына, доносив до положенного срока. Назвала его, как Юра и хотел, Филиппом.
Опущу подробности, как мы с Филиппом выживали, скажу одно: тяжело. 1987 год, советское кино буквально дышало на ладан, заработка никакого. Однажды звонит знакомая: «Света, хочешь посниматься? Работа непыльная». Когда я прочла сценарий, глаза вылезли на лоб — откровенная порнография! «Фильмы для взрослых» в конце восьмидесятых у нас вдруг стали снимать весьма активно. И многие артисты в таких картинах играли — не буду называть фамилий, но сейчас некоторые из них считаются звездами.
Я отказалась наотрез: как можно — после Аленушки и других ролей?! Вспоминала слова Юры, что безвыходных ситуаций не бывает, и искала варианты, как жить и на что.
Приятельница предложила поехать на год в Югославию — преподавать хореографию в школе искусств. И я, подумав, согласилась. Встал вопрос, как быть с сыном. Взять его с собой я не могла — с маленьким ребенком на работу не брали. Ляля помогала, приходила со своими тремя собаками и неизменной сигаретой: «Давай с внуком посижу! — а когда собиралась домой, так же неизменно спрашивала: — Ты мне такси заказала? Все, я поехала!»
Она держала спину и глубоко спрятала свою боль. Но материнское сердце не выдержало, Марина ненадолго пережила единственного сына — меньше чем на два года. Когда я собралась в Югославию, ее уже не было, а свекор болел.
