— Господи! Неужели я настолько страшный? Ну ладно, пусть пока поучится, а там посмотрим.
Леня воспрял духом, хорошо закончил год отрывком из пьесы «Йун Габриэль Боркман», который исполнял со мной. А на зачете по вокалу его увидела ассистент по актерам Софья Милькина, супруга прекрасного режиссера Михаила Швейцера, и пригласила в картину своего мужа «Мичман Панин». Леня отлично сыграл роль матроса, симулирующего безумие, прекрасно пел, маршировал и талантливо заявил о себе.
На моем курсе отметилась и Лариса Шепитько! Она была очаровательной толстушкой с сильным хохлацким акцентом и таким же сильным мужским характером. Очень быстро сообразила, что кинозвезды из нее не получится, и перебежала на режиссерский курс Александра Довженко: «Не возьмете меня — уйду по шпалам в свою станицу!»
На курсе Довженко училось несколько девушек, с которыми мне было очень интересно. Например длинная и элегантная как корабельная мачта Джемма Фирсова, впоследствии талантливый режиссер-документалист. Она незаметно пропускала меня в зрительный зал, где показывали шедевры мирового кинематографа и читали лекции начинающим режиссерам настоящие корифеи. Мне становилась все более и более интересной режиссерская работа. Я потихоньку посещала лекции Михаила Ромма, Козинцева, Райзмана, Арнштама, Дзигана. Для себя решила: окончу актерский факультет, затем отработаю по закону три года на кинопроизводстве и буду поступать на режиссерский. Это была сокровенная тайна, которую я доверила только своему мужу.
А замуж вышла в том же ВГИКе. В институте я была капитаном волейбольной команды, со мной играла Эллочка Мукасей. Ее брат Анатолий, еще школьник, был игроком юношеской сборной Москвы и под видом студента выступал за мужскую команду ВГИКа. Длинный, смешной, обаятельный, легкий, но очень сильный в ударе, никто не мог взять его «колы». Я называла его Бемби на льду!
Позже Анатолий поступил на операторский факультет и продолжал играть в волейбол, но уже на законном основании. Как два капитана мы объездили со своими командами все творческие вузы Советского Союза. Где мы только не побывали: и в Киеве, и в Риге, и в Таллине, и в Ташкенте, и в Алма-Ате, и в Свердловске, и в Ленинграде, и даже в Потсдаме в немецкой киношколе. За это время мы очень сдружились, привыкли друг к другу, у нас появились общие творческие интересы. Как-то очень незаметно, неназойливо Толя стал частью моей жизни. Его очень полюбила моя баба Маша. Она писала маме в Потсдам, что у меня наконец-то появился нормальный парень. Только жаль, что сирота, на ее расспросы о родителях только вздыхает и разводит руками.
Но однажды Толя появился у нас с бабой Машей очень возбужденным и вызвал меня на лестничную клетку для конфиденциальной беседы.
— Приехали мои родители и предлагают нам пожениться. Ты как?
— Уф...
— Они передали тебе подарки и завтра на обед ждут с ответом.
Он протянул красивую сумку с дарами богов: компактная пудра, духи «Шанель» № 5, тончайшие колготки, которые я увидела впервые, и шелковый платок с белоснежными лошадками из Испанской школы верховой езды. Не сказав больше ни слова, Толя быстро сбежал по лестнице. В нашей крошечной комнатке меня уже поджидала баба Маша:
