Сестра обожала эту страну, она была ей словно родная. У Майи глаза загорались при одном только слове «Испания». И рука автоматически взлетала ввысь, как у Кармен. Но Плисецкая была артисткой, а не администратором, и не особенно вникала в то, что происходило вокруг. Возможно, вообще не осознавала, что ее ждет как руководителя балетной труппы, когда заключала контракт. Просто хотела в Испанию.
Постепенно накопились проблемы, возникли определенные трудности. И наши отношения испортились. «Доброжелатели» нашептывали Майе, что я под нее копаю, потому что хочу занять место руководителя. Она в это, как ни странно, поверила. Мы отдалились друг от друга и несколько лет практически не общались.
Сестра даже не упомянула меня в своей книге «Я, Майя Плисецкая...». Как будто брата Азария просто не существовало! Она и с тетей Митой не общалась. Видимо, считала нас своими врагами. Помню, в одном из интервью корреспондент спросил:
— Кого вы больше всего боитесь?
И Майя ответила:
— Родственников.
В начале восьмидесятых на гастролях в Японии Суламифь Михайловна и ее сын Михаил попросили политического убежища и остались за границей. Разразился скандал. Дядю Асафа тут же спрятали в советском посольстве в Токио, чтобы тоже не сбежал, а меня отозвали из Брюсселя, где я работал у Мориса Бежара. Не знаю, досталось ли Майе, но не думаю, что этот инцидент мог всерьез повредить ее карьере и испортить отношения с родственниками.
Скорее всего, причиной недопонимания стала дурацкая история с дележом гаража во дворе дома на улице Горького после возвращения через несколько лет Миши в Москву. Возможно, со стороны моей сестры это был очередной «бзик», но она была убеждена в своей правоте, и когда спорное имущество досталось кузену, страшно обиделась и на него, и на тетушку.
Со мной постепенно возобновила отношения, а с Митой так и не помирилась. Хотя она была для Майи второй матерью, спасла ее родную мать и брата от смерти, а ее саму — от детдома и потом всегда помогала. Самое печальное, что Майя и от мамы отдалилась после этой истории! Та ведь всегда пыталась удержать дочку от необдуманных и опрометчивых поступков. Мне было очень горько, что они мало общались.
Думаю, это на совести Щедрина. Майя принадлежала только ему, и он старался отгородить ее, изолировать от всех. С годами это желание только усилилось. В Германии, например, Майя и Родион общались только с его друзьями. Не знаю, как относилась к этому сестра. Но что ей оставалось? Майя не говорила по-немецки и не могла обходиться без помощи мужа, который немецкий знает прекрасно. Конечно, Плисецкая не сидела взаперти, они много ездили вдвоем, путешествовали, посещали разнообразные фестивали. Щедрин не лимитировал Майю в плане общения, но получилось так, что оно шло через него.