— Нормально, пап! А мной ты заняться не хочешь?
— С такой мамой я за тебя спокоен. С Ларисой не пропадешь, все будет хорошо.
Я наблюдала его жизнь с Любой. Папу вполне устраивало, что она ни о чем не спрашивала, если он вдруг неожиданно пропадал: «Понимаешь, я могу уйти, не появляться несколько дней и потом ничего не объяснять». Люба никогда не закатывала ему скандалов. Он и меня учил: «Вырастешь, найдешь мужа, умоляю тебя, только не пили его — а где ты был, почему не звонил? Когда я это слышу, мне хочется убить женщину!»
Слава богу, я успела познакомить его со своим вторым мужем. Они очень понравились друг другу. Папа даже пытался отговорить Романа жениться на мне: «Ну зачем тебе это надо? Куда ты лезешь? Она же волчица!» Приемыхов всегда был на стороне мужчин. Это настоящий шовинизм: мужчина всегда прав, во всем виновата женщина. Но несмотря ни на что, взял с Романа обещание: «Ты смотри не обижай ее, она у меня единственная...»
Внутренне я была готова к папиному уходу, за несколько часов до этого навещала его в реанимации. Только доехала до дома, как раздался звонок и мне сказали, что его больше нет.
Я тяжело это пережила. Очень долго восстанавливала здоровье. Врачи сказали: «Нина, возьмите себя в руки, иначе вы окажетесь в сумасшедшем доме».
Недоделал, недожил, недописал, недоиграл... Папа не оставил завещания. Когда его не стало и я заявила свои права на наследство, Люба тут же позвонила:
— Как ты могла?! Если бы папа узнал, с ума сошел бы, что ты на что-то претендуешь!
— Разве тебя из квартиры выгоняют? Но есть ведь и авторские права. В конце концов, я его дочь, фамилию Приемыхова ношу.
Попросила Любу отдать или продать мне папин кабинет, который покупала моя мама. За любые деньги. «Нет, — ответила она. — Я его отреставрирую, может быть, будет когда-нибудь музей Валеры, вот туда и отдам...»