Не представляла, что делать. Скиталась по друзьям. Моя знакомая, прекрасная девочка, работавшая на «Золотой маске», услышала, что мне негде жить, и предложила:
— Уезжаю на месяц, вот тебе ключи.
— Но ты же меня почти не знаешь!
— Знаю, что ты актриса. Бери!
Всеми правдами и неправдами удалось продлить студенческий билет, это обеспечивало льготный проездной. Но и за него нужно было платить триста рублей в месяц. Помню, как брела в своих малиновых резиновых сапогах по Охотному Ряду, под ногами жижа. Шла и радовалась: сейчас сяду в автобус, хоть проездной есть, поборемся еще! Отчаяния не было.
Иногда подрабатывала аниматором. Официанткой не устраивалась, хотя объявления на глаза попадались, казалось — предам профессию. Понимала: чтобы не впасть в депрессию, нужно чем-то заниматься. Снялась в короткометражке студента высших режиссерских курсов. Услышала от него, какие там лекции, и стала на них просачиваться. Дурила голову вахтерше: «Валентина Петровна, вы что, меня не помните, я же тут учусь!» Чувствовала, что это нужно для мозгов, для души, чтобы ощущать себя включенной в процесс. Так я попала к легендарной преподавательнице Паоле Дмитриевне Волковой, которой, к сожалению, уже нет с нами. Потрясающее впечатление, удовольствие для интеллекта! В течение года прослушала весь ее курс. Дураки, платившие десять тысяч долларов за обучение, на этих лекциях вообще не появлялись, а я ходила!
Восемнадцатого декабря 2009 года в семь утра раздался звонок. В трубке мамин голос: «Папа умер...» Лететь самолетом дорого, рижский поезд уходил в семь вечера, я взяла билет в плацкартный вагон. Чтобы не сойти с ума, весь день заполнила делами. Съездила в общежитие, продала одной девочке калорифер — так у меня появилось полторы тысячи рублей, метнулась на «Черкизон», купила маме пальто. Собрала вещи, рядом с Рижским вокзалом жил мой однокурсник Тимофей, до поезда оставалось время, заглянула к нему. Он увидел мое лицо, спросил:
