Сначала мы жили в Вонсане, где семье советского военачальника выделили шикарный двухэтажный дом в окружении вишен — со множеством комнат, подогреваемым полом и баней с бассейном, дно которого было выложено голубым кафелем с нарисованными на нем диковинными рыбами.
Через два года отца перевели из Вонсана в столицу КНДР, где я стала учиться в девятом классе. Русская школа в Пхеньяне граничила с дачей Ким Ир Сена, который сказал директору: «У меня большой бассейн — пусть ваши ученики купаются, когда захотят». Во время одного из заплывов я и познакомилась с моей первой любовью — десятиклассником Юрой Викторовым. Мы стали дружить — вместе бегали на танцы, в кино, гуляли по окрестностям. Юра был очень воспитанным, предупредительным: подавал руку, когда я выходила из автобуса или спускалась с крутой горки, делал комплименты, дарил цветы. Мы очень нравились друг другу, но ни разу даже не поцеловались.
В 1950 году, окончив школу в Пхеньяне, я должна была отправиться в Хабаровск — поступать на исторический факультет пединститута. Однако с подачей документов пришлось притормозить — папе сказали, что готовится приказ о его переводе в округ, расположенный в европейской части Союза. Встал вопрос: какой смысл мне поступать в институт на Дальнем Востоке, если семья переедет на запад? Решили, что до получения приказа лучше поживу у Олечки в Ворошилове, где легче найти преподавателя, который поможет подготовиться к экзаменам. Однако сложилось так, что это меня взяли учителем истории в одну из ворошиловских школ. Преподавать мне очень нравилось. Чтобы ребятам было интересно, рассказывала на уроках о том, чего не было в учебниках. Для этого самой приходилось много читать. Каждый день оказывался занят под завязку, а вечером нужно было бежать в Дом офицеров на репетицию гарнизонного ансамбля. Однажды его руководитель услышал, как я пою, и попросил солировать в нескольких песнях: «Нам очень не хватает женского голоса, а у вас красивое сопрано!» Что такое «сопрано», я не знала, а спросить постеснялась.
В конце весны 1951 года папу вызвали в Москву, откуда он должен был ехать на новое место службы. У Манечки уже была своя семья, и она осталась в Приморье, а мне пришлось задержаться с отъездом до окончания учебного года. Папа, мама, Вовка и Нелечка оказались в столице тремя неделями раньше и успели обжиться в гостинице ЦДСА на площади Коммуны (сейчас Суворовская площадь). Я добиралась к ним одна, ехала поездом почти восемь суток.
На семейном совете уже было решено, что учиться буду в Москве, где в случае чего смогу обратиться за помощью к родственникам: Наташечке с Сеней, перебравшимся в столицу несколько лет назад, и папиному старшему брату дяде Васе Березуцкому, занимавшему серьезную должность на заводе железобетонных изделий. К слову, Василий Лаврентьевич приходится дедом знаменитым футболистам — братьям-близнецам Василию и Алексею Березуцким. Сообщаю это так, ради хвастовства — вот какие парни в нашем роду есть!
