Половину режиссерских гостинцев я отдавала Лелику — худенькому, с тонкой длинной шеей, похожему на трогательного олененка. А он, будто увидев во мне старшую сестру, рассказывал, какая у него замечательная мама и как они скучают друг по другу, делился болью, которую принес развод родителей.
В первый же выходной Швейцер предложил:
— Валя, поехали в Кострому. От нашего села Красного до областного центра — полчаса на машине.
— Одни? — сразу насторожилась я.
— Ну, если хочешь, возьми кого-нибудь из подруг.
— Да я здесь ни с кем из девчат пока не сдружилась. Может, позовем фотографа Сережу? Он снимки хорошие сделает.
— Давай, — не очень охотно согласился режиссер.
Пока гуляли по Костроме, Швейцер не выпускал моей руки, иногда наклонялся и коротко целовал в висок, в ухо. Сергей шел поодаль и делал вид, что занят исключительно окрестными пейзажами, но я чувствовала себя очень неловко и перед ним, и перед прохожими. Руку, однако, не отнимала...
Жена Михаила Абрамовича Софья Милькина была на картине вторым режиссером и как неглупая женщина не могла не заметить увлечения мужа на стороне. Для меня наступили непростые времена. Снимали эпизод на ферме, где Настя вместе с другими работницами доит коров. Я к такому делу с детства привычная, потому безо всяких подсказок налила тепленькой воды, вымыла хорошенько вымя, вытерла насухо, смазала маслицем соски — и молочные струи зазвенели о стенки ведра. Тут подошла Соня: «Валя, по-моему, ты неправильно тянешь». «Да неужто ль?! Тебе-то откуда знать, как надо? Небось, сегодня первый раз живую корову увидела!» — мысленно съехидничала я и выразительно посмотрела на Швейцера. Тот прикрикнул: «Соня, не отвлекай актеров!» Милькина фыркнула, резко развернулась и пошла с площадки. Михаил Абрамович за ней. Остановились метрах в двадцати и как начали браниться! Швейцер орет:
— Не подходи к актерам, ты мешаешь!
Соня язвительно уточняет:
— Ко всем актерам или только к Березуцкой?
На репетиции другого эпизода Сонечка встревает с рекомендацией: «Березуцкая, вспомни, как похожую сцену играет Мордюкова в нашем с Мишей фильме «Чужая родня», — и досадливо скривившись, добавляет: — А у тебя все не то, совсем не то!»
Сказала как в лужу пер..., простите, пукнула. Я даже отвечать не стала. Потом ко мне стали подходить девчата из съемочной группы: «Как только начинаешь играть, Милькину аж перекашивает от злости. Еще она продолжает сравнивать тебя с Мордюковой — понятно, не в твою пользу».
Терпела я долго, а потом попеняла Мише на жену:
— У нас ведь с Нонкой даже фактура разная! И зачем, спрашивается, мне ей подражать? Взяли бы тогда на роль Мордюкову!
